Реальное беспокойство, как я слышал не раз от авторитетных штабных офицеров – в частности, от подполковника, а позднее генерал-майора Боба Лукмана из Управления ВВС по военному планированию, – вызывало то, что гражданский президент или (в случае его недоступности или уничтожения Вашингтона) гражданский заместитель может в ситуации неминуемого нападения после отдачи приказа о нанесении ядерного удара передумать и попытаться изменить этот приказ или отменить его. Как результат в лучшем случае мы упустим возможность нанесения скоординированного неожиданного удара, а в худшем – оставим свои вооруженные силы (а вместе с ними и страну) беззащитными перед вражеской атакой, которая уже началась или начнется, как только неприятель узнает о том, что произошло у нас.
Именно такой аргумент генерал Бак Терджидсон (в фильме «Доктор Стрейнджлав» его исполняет Джордж Скотт) приводит президенту, который пытается отозвать самолеты, отправленные генералом Риппером в сторону России. Это довольно реальное представление об ожидаемой реакции большинства офицеров ВВС всех рангов. Как сказал мне майор на авиабазе Кунсан, «если один самолет возьмет курс на цель, все остальные могут последовать его примеру».
Действительно ли это неверие в готовность высокопоставленных гражданских лиц начать ядерную войну – с которым я раз за разом сталкивался на своем опыте в Пентагоне – было ключевым мотивом отсутствия карточки с кодом «Стоп» в конвертах или нет, системы, создаваемые и управляемые военными, на практике гарантировали невозможность возврата бомбардировщиков после получения ими аутентичного приказа о нанесении ядерного удара (отданного кем угодно). Не мог президент и тогда, и сейчас{52} – через эксклюзивное обладание кодами, необходимыми для использования любого вида ядерного оружия (таких кодов, впрочем, не было никогда и ни у одного президента) – физически или как-то иначе гарантированно не допустить отдачу аутентичных приказов Объединенным комитетом начальников штабов или нижестоящим командующим (или даже, как я уже говорил, дежурным офицером на каком-нибудь командном пункте). Это, конечно, не соответствует тому, что все президенты, вплоть до нынешнего, говорили публике. Как я покажу далее, впечатление, которое они создают, не соответствует действительности.
Глава 3
Делегирование полномочий
Сколько пальцев лежат на кнопке?
В 1959 г. офицер, отвечавший за контроль над ядерным оружием в штабе адмирала Гарри Фелта, рассказал мне, что президент Эйзенхауэр вручил Фелту секретное письмо за своей подписью, которое дает адмиралу право применять ядерное оружие по собственному усмотрению, если он сочтет это необходимым в условиях отсутствия связи между Вашингтоном и его штаб-квартирой на Гавайях.
Это означало, что адмирал Фелт располагал таким правом в течение какого-то времени ежедневно. Именно с такой периодичностью в среднем прерывалась высокочастотная связь между Вашингтоном и Гавайями из-за атмосферных помех.
Я не спрашивал, видел ли этот офицер лично данное письмо, но у него не было сомнений в его существовании. То, что он сказал мне по большому секрету, шло вразрез с догматическим представлением о системе контроля над ядерным оружием, о котором твердили на каждом углу: представлением об отсутствии предварительного делегирования полномочий, о том, что только президент может законно принимать решение о начале ядерной войны и что он должен отдавать распоряжение лично в момент принятия решения.
Американское общество убеждают в этом на протяжении всей ядерной эры. Символом (впрочем, не только символом, но и физическим воплощением) гарантии того, что лишь президент принимает решение о начале ядерной войны, служит традиционный «ядерный чемоданчик», который носит военный помощник, сопровождающий президента «все время и везде». В ядерном чемоданчике находятся коды и электронное оборудование, с помощью которого президент, получив предупреждение о ядерном нападении, может передать военным свое решение о «варианте» ответа. Телевизионные камеры во время инаугурации нового президента нередко показывают, как помощник с ядерным чемоданчиком символично переводит взгляд с уходящего президента на нового во время произнесения присяги. Это символизирует не только то, что новый президент приобретает всю полноту власти, но и то, что место верховного главнокомандующего ядерными силами Соединенных Штатов – с предположительно исключительным контролем над почти неземным орудием уничтожения – ни на секунду не остается незанятым.
52
Не мог президент и тогда, и сейчас Ноам Хомски обратил мое внимание на мемуары пилота SAC майора Дона Клосона, который в 1961–1962 гг. 15 раз вылетал по тревоге на B-52 с двумя ядерными ракетами HOUND DOG и четырьмя другими ядерными боеприпасами. Клосон в целом ряде эпизодов говорит о том, что ненадежность контроля, которую я видел в тихоокеанском регионе, была характерна и для процедур SAC даже во время Карибского ракетного кризиса. В разделе, озаглавленном «Поразительная зависимость от добросовестности экипажей», Клосон пишет: «Абсолютная зависимость от добросовестности боевых экипажей B-52 не перестает удивлять меня даже сегодня. Очевидно, что если у экипажа есть возможность принять и проверить простое, незашифрованное сообщение, то он вполне способен сформировать подтвержденное сообщение. На каждом самолете есть средства для передачи такого сообщения, для исполнения которого всеми поднятыми в воздух силами требуется лишь аутентификация без возможности отмены… Хотя в таких фильмах, как “Доктор Стрейнджлав” и “Тринадцать дней”, говорится о том, что на B-52 есть электронный замок, не позволяющий экипажу привести оружие в боевую готовность и применить его, в действительности такой системы нет. Все, что требуется экипажу, так это сообщение в определенном формате, подтвержденное с помощью карточки, болтающейся на шее у каждого командира… Вышедший из подчинения экипаж или член экипажа может быстро и легко составить аутентичное сообщение и передать его по высокочастотному каналу, который ретранслируется всеми элементами SAC. Правило двойного контроля требует присутствия двух человек при осуществлении действий с ядерным оружием, но в самолете, поднятом по тревоге, далеко не всегда есть третий пилот, а значит, когда второй пилот отдыхает, в кабине находится только один пилот. Экипажи прекрасно знают об этом и периодически обсуждают друг с другом такую ситуацию». Major Don Clawson, USAF Ret.,