Как и ее брат, Мари Гаджи повзрослела и превратилась в привлекательную брюнетку с хорошей фигурой. Когда в 1945 году соседи вернулись с войны, она влюбилась в Энтони Сантамарию, местную легенду, чьи боксерские навыки регулярно демонстрировались на выставках в барах.
Нино не был впечатлен. Его друзья детства Джейк ЛаМотта и Рокки Грациано теперь были известными профессиональными бойцами, а не завсегдатаями баров. Он высмеивал Энтони Сантамарию, считая, что у него нет будущего; боксер был всего лишь курьером в мясной лавке. Кроме того, этот человек, по преувеличенной оценке Нино, слишком много пил. Нино вообще не пил спиртного: ему не нравилось терять контроль над собой. Он также не курил. Он гордился тем, что у него нет никаких личных пороков.
Мари обижалась на грубые взгляды брата; Энтони Сантамария всегда был с ней джентльменом. В конце 1945 года они поженились, и он переехал в бункер Гаджи. Через девятнадцать месяцев родился их единственный ребенок. Мари включила имя своего нежного отца в имя младенца - Доминик Анджело Сантамария.
Энтони Гаджи был единственным взрослым в бункере, кто не вставал рано утром на работу, поэтому он стал основной нянькой Доминика. Нино зарабатывал по ночам, занимаясь ростовщичеством в барах и бильярдных Бруклина и делая все остальное, что попадалось под руку. Дома его бизнес не обсуждался. У него была новая машина, деньги, одежда, но не было работы, и этим все было сказано. Его родители принимали жизнь такой, какая она есть. Так все было нормально. Все в бункере были такими же, включая Энтони Сантамарию, который просто старался держаться на расстоянии.
Однако в 1950 году отношения между родными братьями, натянутые с самого начала, испортились. Это произошло после того, как Нино заинтересовался деньгами, которые можно было заработать на автомобильном бизнесе - тем или иным способом, - и попросил Энтони помочь инсценировать аварию, чтобы Нино мог обмануть страховую компанию. Энтони отказался, и Нино начал жаловаться, что Энтони - нахлебник, который злоупотребляет Мари.
Большинство мужчин ответили бы на эти обвинения кулаками, но Энтони опасался, что Нино может ответить пулями. В бункере он продолжал идти своим путем, но, поскольку все ели на общей кухне, это было непросто. Началась холодная война, в которой у Энтони не было шансов победить; со временем, не имея денег, чтобы увезти жену и ребенка, он стал угрюмым и побежденным. Он глубоко пристрастился к бутылке, стал засиживаться допоздна, ссориться с женой, и к 1951 году его брак развалился, а сам он стал историей.
Двадцатишестилетний Нино стал отцом четырехлетнего мальчика Сантамарии, Доминика.
* * *
Никто никогда не сажал Доминика за стол и не объяснял, почему и чем Нино отличается от других мужчин. Ему оставалось только учиться на собственном опыте, читать между строк и держать рот на замке.
Косвенные уроки давались в виде колких замечаний - например, когда Доминик, вскоре после поступления в первый класс, сказал Нино, что хочет когда-нибудь стать полицейским. Каждое утро по дороге в государственную школу № 200 он дружески общался с полицейскими, сменявшимися в участке, расположенном напротив школы.
"Ненавижу копов", - хмыкнул Нино. "Никто в нашей семье никогда не был полицейским".
Когда Доминик, узнав в школе о Корейской войне, сказал, что хочет стать солдатом, Нино ответил, что люди глупы, если умирают за кого-то, кроме своей семьи. Поскольку дядя Нино был так уверен во всем, его племянник испытывал к нему благоговение.
Доминику было семь лет, когда в его дом впервые пришла полиция. Однажды ночью он проснулся в своей комнате от страшного шума. Он знал всего несколько слов по-сицилийски, но среди них было "Полиция!", которое неоднократно выкрикивал его дед. Затем он услышал, как хлопнула дверь, как кого-то швырнули в стену и как Нино громко ругался. Пришла мать и сидела с ним, пока он не перестал плакать; по ее словам, к дяде Нино пришли какие-то мужчины.
На самом деле Энтони Гаджи был арестован и увезен в наручниках не полицией, а ФБР; его обвинили в том, что он руководил международной группировкой по продаже краденых автомобилей из автосалона, который он открыл в соседнем районе, - несомненно, при поддержке Фрэнка Скализе, который стал человеком номер два или младшим боссом крупнейшей в городе мафиозной семьи.
Скализе жил в Бронксе, к северу от Манхэттена, но контролировал различные филиалы семьи, самый крупный из которых находился в Бруклине. Нино еще не был "сделанным" членом семьи и, по традиции, не станет им, пока не продемонстрирует, что умеет зарабатывать деньги и убивать.