— По существу, в этом ничего невозможного нет. А как соблазнительно подчинить научному контролю все эти области, бывшие до сих пор монополией мистики и суеверия!
— Да, и дед добился в этом отношении огромных результатов; так как настройка наших нервно-мозговых аппаратов самая разнообразная, то и отвечают люди на переживания друг друга очень слабо. Павел Петрович именно нашел возможность расширить эти пределы и, таким образом, влиять на способность сострадания. После его смерти взялся продолжать дело дядя Сергей. Правда, кажется, задача о расширении границ сострадания мало двинулась дальше, но он много поработал в других направлениях, и там можно увидеть массу занимательного.
Это в самом деле меня заинтересовало. Я — реалист pur sang, и такой подход к вопросам психологии удивительно укладывался в мое мировоззрение. Я тут же изъявил живейшее согласие ознакомиться с работами почтеннейшего дядюшки.
Через два дня я звонил в его квартиру на какой-то из далеких линий Васильевского острова.
Меня встретил Юрий. Он был немного взволнован, — словно собирался ввести меня в святое святых. Видимо, это было одно из его пристрастий, которым он отдавался, по своему обыкновению, со всей искренностью и пылкостью своей натуры.
Дядюшка мне не понравился. Упрямо сжатые губы и холодные серые глаза — глаза фанатика и ограниченного человека. Впрочем, встретил он меня очень любезно и сейчас же завел разговор на тему о наших работах на Печоре, о будущем этого края, о том, чего можно ожидать от его эксплуатации. Говорил он медленно, вдумчиво, и мне казалось, что он все время ходит вокруг и около какой-то интересующей его мысли, высказать которую не решается.
Но я забыл об этом сразу же, когда разговор коснулся его собственных работ, и мы перешли в лабораторию.
Здесь я совсем растерялся. В хаосе каких-то бесчисленных неизвестных мне приборов, в сети проводов, опутывавших комнаты, нескончаемых батарей, колб, реторт, пробирок, склянок и, я не знаю еще какой, посуды самого причудливого вида, заполнявшей шкапы, столы, полки, подоконники, полы и готовой, кажется, вылиться бурным потоком из дверей лаборатории — разобраться было немыслимо. В общих чертах Сергей Павлович рассказал мне о своих работах то же, что я уже знал от Юрия.
«Не надо думать, что эти мысли являются существенно новыми. В главном своем они были в сознании людей уже давно, правда смутно, неясно — лишь в самых общих чертах. Но всего интереснее, что высказывали эти идеи не только ученые, но и люди, стоящие далеко от точной науки, бывшие предметом пренебрежения и насмешек. Я говорю об учении индийских йогов. Мы привыкли смотреть на них как на шарлатанов или как на полупомешанных фантазеров и, быть может, не без основания; но если перевести на научный язык некоторые их построения, то над ними есть смысл призадуматься. Если вы помните учение их о человеческой ауре, то вот вам первый пример.
Человек все время окружен особой атмосферой, как бы излучением его организма; при этом различным эмоциям и мыслям отвечают различные цвета этой эманации человека, или ауры, по терминологии йогов.
Правда, видеть эти оттенки могут лишь люди с „высоко развитыми психическими способностями“, но, тем не менее, эти исключительные люди сумели якобы составить целый спектр цветов ауры, соответствующих различным переживаниям; например, злобе, ненависти, по их описанию, отвечает черная окраска ауры, ужасу — серая, чувственности — красная, религиозным эмоциям — синяя и так далее.
Аура эта есть проявление жизненной праны, проникающей и одухотворяющей человеческий организм, при чем прана есть нечто неуничтожимое, количество которого в мире постоянно.
Вот вам фантастическая система восточных мудрецов в чистом виде.
Но подставьте вместо слова „прана“ слово „энергия“, обратите внимание на то, что цвета лучей зависят от различной длины волн электромагнитных колебаний, распространяющих то, что мы называем лучистой энергией, и вспомните, что каждому переживанию, по толкованию йогов, отвечает излучение определенного цвета, то-есть специфической длины волны, — и вы получаете короткое переложение теории в понятных нам терминах: при функционировании организма человек излучает часть энергии, перерабатываемой им в виде электромагнитных колебаний, при чем каждому настроению, переживанию, идее и так далее соответствует колебание определенной длины волны.