Он открутил пробку и торжественно произнес: «Будем!», далее, чокнувшись со мной, отхлебнул прямо из горла, поморщился, затем из второго кармана достал лимонад и запил. Как друг, предложил и мне:
— На. Жахни.
— Не-е-е, премного благодарен, мне хватит… Да масло там чего-то подтекает, в сервис отогнал… Ты чего не на работе-то?
— Ну, как знаешь. Ясно. Дык я в отпуске! Е-э-э! Ты чего, забыл, что ли, как неделю назад бухали? Я же говорил тогда! Слушай, а поехали к Лохматому! У него батя в рейсе — хата свободная! Кристина будет с Олей. Пое-э-эхали! Бухнем. — Саня умоляюще смотрел на меня. — Харэ ломаться, чел!
Саня страдал избыточным весом и при этом много пил. А может, оттого, что пил, и жирел. Всегда пил. Сколько помню. Каждый день по пол-литра, это для него норма. Его девушка бросила или что-то там было несколько лет назад, мутная история короче, с тех пор не просыхает и не следит за собой, на отношения с женским полом похоже забил, больше даже и не пытался на сколько мне известно, только пьет и тусит. Жалко его по-человечески. Хороший, надежный, неунывающий, мухи не обидит — таких мало добряков. Одно плохое событие и сошел с рельс и полетел под откос, уж я-то знаю его будущее.
— У-у-у, нет, Санек! Без меня. Дел много, в норму прийти надо, тачку забирать из сервиса, за руль завтра-послезавтра, — а перед глазами наши куражи и пьянки, вот же время было бесшабашное. Мы все способствовали его алкоголизму, все вместе бухали, редко кто тогда отказывался от спиртного.
— Я-я-ясно. Ну ла-а-адно… О! Дай трубу позвонить. У меня нет денег на своем.
— Эмм… А я ее потерял, — соврал я, — так что пока сам без связи, сорян Сань.
— Ого! Дела-а-а, брат, не повезло, ага. Лохматый, вон, каждую неделю с новым телефоном! Откуда у него только деньги? Барыга блин! Ах-ха-ха!
Саня закурил и протянул пачку:
— На, угощайся.
— Я не курю, спасибо.
— Да ладно? Чувак, одни сюрпризы! Когда успел бросить-то? — он пристально посмотрел на меня. — Неделю назад еще курил!
— Ну-у-у… Так вот уже несколько дней, как бросил, — черт, нужно следить за языком.
— Понятно, это фигня, маленький срок, закуришь на следующей пьянке. Ах-ха! Уважуха за попытку… Я тоже всегда бросаю, как докуриваю.
«Нет, Саня, не бросишь», — я сидел и слушал друга, а разные мысли между тем в голову лезли, грустные в основном: у него смех и шутки, а у меня по спине мурашки. В последний раз мы встречались на похоронах, почти десять лет спустя — да, впереди, так правильнее. Только то похороны его были. В гробу лежал он: тональником обмазанный и как восковая кукла. В парадном костюме, никогда не видел его в костюме до этого…
Он так и будет всю оставшуюся жизнь курить и бухать. Под конец только скинет свои килограммы, за полгода где-то до финиша (перед смертью), но пить не бросит все-равно; пытаться будет — подшиваться, например, но это все временно, а вот общаться будем реже намного: у всех своя жизнь взрослая начинается, разбредемся кто куда. Семьи, дети. А он один останется. Безработный подолгу. Черт, еще и брат помрет вроде через пару лет. И сказать то нельзя, предупредить. Не повезло. Я чувствовал себя шаманом или злым колдуном, заглядывающим в будущее, и знал правила игры: менять прошлое нельзя.
Тяжело. А он все говорил, смеялся и хлопал меня по плечу. Я отвернулся и по возможности больше не смотрел на воскресшего друга. Сердце бомбит от недосказанности, от груза бесполезных знаний в голове, от плохого предчувствия.
С меня хватит! Грустные мысли наполнили меня до краев, их было не остановить; злость росла от бессилия и готова была перелиться через край. Пора валить.
— Сань, я, пожалуй, пойду. Нужно дела порешать.
— Да, Макс, конечно!
Мы встали со скамейки и пожали руки — я притянул его и обнял. Спонтанно получилось, не планировал. Это все сентиментальность моя. Точно, мне пора.
— Ого! Ах-ха-ха! Макс, чего это тебя на нежности потянуло? — засмеялся друг, но тоже приобнял в ответ. — А то поехали, предложение в силе. Ах-ха-ха-ха! Лохматый будет рад! На обнимаешься там вдоволь.
— Рад был очень видеть тебя. Ты давай, береги себя, ладно? — и я взял под козырек, уходя прочь.
Больше я его не видел.
27. В парк
Проснувшись в душном каменном мешке, я еще какое-то время просто лежал и смотрел в потолок. Обдумывал вчерашнее. И вообще всякое разное, например: «Перемещение во времени, казалось бы, феноменально, непостижимо, гениально и все такое — беги, кричи, славу пожинай, а я лежу тут, почему так? Интересно. Наверное, не знаю с чего начинать. Да и машины нет уже, — я перевернулся на бок. — Реальность с фильмом путать: как было бы складно и просто в картине, а в жизни — бардак полный, всем плевать, нужных людей не встретишь на улице, к кому подойти? Как в лотерею выиграть: шанс на миллион. Кому рассказать про машину? Пойди, приведи доказательства: да вот же, мой клон, смотрите… Не поверят один фиг — это развод, скажут светочи науки в институтах. Хых! Однояйцевых близнецов подсовывают. Машина времени — невозможно! Или вот еще факты: знаю много о будущем, аргументы, казалось бы, но сошлются на везение или мистику (в это охотнее поверят), а пока думать будут, обсуждать на конференциях и все равно сомневаться, это ж сколько времени я взаперти проведу, кто же меня на свободе держать будет? Лет десять — в лабораториях, как крыса. А потом дадут-таки создать машину под присмотром — и что дальше? Кто меня отпустит?.. Шале в горах — ага, ну-ну… Да, это не кино…»