— Какой? — напряглась Люда, непроизвольно оглядываясь по сторонам.
Дача Ильи была старой, но вполне приличной, мирной, в окна туи ветками лезли, занавески солнцем просвечивало.
— Всеобщий контроль и дебилизация населения, — веско ответил хозяин дачи с туями. — Причем с детства. Приучают мозг к примитиву, так то, что сложнее, он уже не замечает, просто игнорирует. В идеале им надо, чтобы у нас осталась две извилины. А лучше одна. Дети книжки не читают, им кино подавай, чтобы уже с готовым видеорядом, а то у них в голове пусто. Мультики эти идиотские смотрят круглосуточно, Маша и медведь например, видели?
— Конечно, — прыснул Ларик. — У нас Степка без них спать не ляжет.
— А ты обратил внимание, что Маша эта — просто классический делинквент? Малолетняя бандитка с истеричным голосом, терроризирующая весь лес? И чего удивляться потом, что ребенок орет и громит все подряд? Или требует его носить на закорках? Какой пример, такой и результат.
— Ну… — вяло промямлила Люда, и замолчала.
— А Фиксики или Барбоскины? — продолжал Илья. — Там же не разговаривают, а визжат. И они постоянно, постоянно идут, конца-краю им нет. Короче, мы тут обрубили эту отраву, хотят — пусть друг с другом разговаривают или с нами. Жюль Верна читают или Майн Рида, книг тут у деда — целый шкаф. Математике и физике я их сам научу, слава богу, образование позволяет, школу деревенскую закончат здоровыми людьми. А этой заразы сетевой в моем доме не будет.
Ларик посмотрел в окно — дети Ильи, четырехлетние близнецы Васька и Полина, с упоением поливали друг друга из шланга, некстати вспомнил, что его Маруська недавно добралась до инстаграмма Ким Кардашьян и почти час задумчиво рассматривала в зеркало собственную попу в трико.
— Это все ведь не какие-то пришельцы или враги, это мы сами породили монстра, я тоже руку приложил к этому самообучающемуся искусственному интеллекту, — продолжал Илья, опрокинув рюмку водки и закусив огурцом с торжественным хрустом. — Вот он и обучился, добирается до каждого, хочет контролировать всех и все, но я сказал — баста, карапузики. У нас тут интернет час в сутки, компьютер старый, без всех этих приблуд и приложений, регистрироваться я запретил, чисто погоду посмотреть, глухая деревня, попробуй нас найди. Нас нет. Зеро. Но пасаран!
— А Инга? — с любопытством спросил Ларик, оглядываясь в тот угол, где стоял гробина с лучевым кинескопом. — Она согласна?
— Абсолютно, — Илья посмотрел на жену, чья стройная спина в розовом халате склонилась над клавиатурой. — Не то, что бывшая моя, которая без инсты жить не могла. Идеальная жена. Готовит сама, стирает, убирает, с детьми играет, никакой усталости. Сериалы не смотрит, блог не ведет, никогда голова не болит.
Услышав свое имя, Инга обернулась и тряхнула укладкой, которая не рассыпалась, а осталась на месте соблазнительными белокурыми кольцами.
— Милый, помоги мне, — хрустальным голоском попросила она. — Не могу справиться с капчой.
Илья поднялся и весело подмигнул друзьям.
— И компьютерная грамотность у нее на нуле, — шепотом сказал он. — Просто мечта поэта, а не женщина.
Пока Илья вводил капчу, Инга смотрела на всех собравшихся ясными глазами цвета кобальта и улыбалась идеальной улыбкой.
День Святого Валентина
Дождь не просто лил — он стоял стеной, сплошной, серой, размывающей реальность, о которой напоминали только раскисшие тапочки на ногах, модные и полотняные, но не предназначенные для такой погоды.
Варя поджала пальцы ног внутри тапок и заказала себе кофе. Стараясь, чтобы в подошвах не чавкало, она прошла к табуретке перед окном и налезла на ее верхом — столешница поперек стекла была отчасти и барной, она уперлась в нее локтями и положила перед собой телефон.
— Где ты? — набрала она мокрыми холодными пальцами, на которое стекло не стразу отреагировало — буквы появлялись с задержкой. — Почему не пришел?
— Я далеко, — ответило ей стекло.
Варю это не устроило, она скинула куртку и навалилась на столешницу грудью, чтобы никто со стороны не подсмотрел, что она пишет.
— Что-то случилось?
— Все окей.
— Ты не хочешь меня видеть?
— Очень хочу, детка.