— За косачами приехали? — хмуро спрашивал хозяин.
— А ты, что, лес по старой привычке в свою собственность хочешь перевести? — вопросом отвечал Козин.
Кроме железнодорожного начальства, у Василия Николаевича останавливались и другие охотники. Уходя на обход своего участка, он никогда не закрывал свою квартиру и, возвращаясь, часто там заставал непрошеных гостей. Жена у него давно умерла, и он рад был каждому.
Однажды вечером он застал у себя двух незнакомых людей. В углу стояли их охотничьи ружья, валялись кожаные рюкзаки. Сами охотники ужинали. На столе стояла начатая бутылка коньяка, лежали нарезанные кусочки сыра. Еще с порога Василий Николаевич почувствовал на себе пристальные взгляды незнакомцев. Потом один из них встал из-за стола и пошел навстречу. Плечистый, с черными густыми волосами, он подходил широким упругим шагом, раскинув руки для братских объятий.
— Вася, дорогой, узнаешь? — воскликнул гость и, взяв Сизова за плечи, улыбнулся ему. — Изменился-то как! Совсем старик.
Взгляд путевого обходчика оживился. Но через минуту Сизов уже смотрел на гостя своими обычными настороженными глазами.
— Зачем сюда приехал?
Это был Митька Крылас, брат жены. Годы почти не изменили его.
— Да что ты на меня индюком-то уставился, — смеясь говорил шурин, — пошли к столу. Здорово тебя затравили! — участливо вздохнул Крылас, — настоящим дикарем сделался. Говорят, больше всех начальник твой старается, Козин. За твое прошлое, наверно?
— Не твоя забота обо мне, — оборвал его Сизов, — может быть, я этого заслуживаю.
— Ну и что ж! — стукнул Крылас по столу, — что ж теперь из-за этого жизни не видеть? Живьем себя в горы хоронить?
— Так просто я себя не дам похоронить, — неожиданно твердо произнес Василий Николаевич.
— Вот и правильно! — воскликнул другой гость.
Он до этого не принимал участия в разговоре, но Сизов все время чувствовал на себе его неподвижный холодный взгляд. Глаза его были с желтоватым отливом, и казалось, что вместо них, в глубокие глазницы вставлены бронзовые монеты.
Василий Николаевич сразу заподозрил в этих людях недоброе. Он знал, что с его шурином может быть связано только темное, а теперь, глядя на его приятеля, он не сомневался в этом.
— Перейдем к деловому разговору, — тоном, не терпящим возражений, продолжал тот. — Вы умный человек и понимаете, кто мы такие. Оказывается, мы до некоторой степени свои. Вы тоже скрываетесь здесь в горах от лишних глаз. Это избавляет нас от лишних разговоров. Нам нужна ваша помощь, а мы, в свою очередь, поможем вам прожить остаток вашей жизни не в таких условиях. — Гость кинул брезгливый взгляд на обстановку избы путевого обходчика и снова остановил его на хозяине. — Вы получите много денег. Очень много.
Было удивительно, как могла продолговатая бритая голова его держаться на такой тонкой длинной шее с большим кадыком.
Тут же на углу стола появилась толстая пачка сторублевок. С минуту стояла тишина, проникающая, казалось, во все щели.
— У вас есть дочь, — снова зазвучал металлический голос, — ей тоже нужны деньги.
Словно стараясь выиграть время, Василий Николаевич стал раскуривать трубку и следить за вьющейся в воздухе струйкой дыма.
— Что вам от меня нужно? — наконец выдавил он из себя.
— Совсем немного, — оживился гость, — через несколько часов здесь пройдет один поезд. Впереди его километров в пяти будет ехать резервный паровоз. Нам надо, чтобы паровоз прошел, а поезд, — бритоголовый сделал глубокую затяжку, — а поезд остался.
Сизов устало сгорбился.
— Вы сами сказали про мою дочь, — вымолвил он, — она работает диспетчером. Что с ней станет, если заберут ее отца?
— Не беспокойся, Вася, — сказал Крылас, положив руку ему на плечо. — Мы так сработаем, что на тебя и тень не упадет. Тем более после задержания шпаны ты у них вроде героя. Сизов поднял удивленные глаза на гостей: «И это им известно». Вдруг рука Крыласа больно сдавила плечо путевого обходчика: — Только не вздумай как тогда сделать. Помнишь? — прошипел шурин. И, отвечая на вопросительный взгляд бритоголового, улыбнулся: — Это у нас с ним старое семейное воспоминание. Мой уважаемый родственник хотел было все состояние своего отца Советам преподнести на блюде. Пришлось мне тогда самому вмешаться, красного петуха пустить.
— А если я все-таки не соглашусь? — спросил Василий Николаевич, взглянув на Крыласа из-под своих нахмуренных бровей.
— Это все равно нас не остановит, — холодно промолвил бритоголовый. — Мы сделаем это без вас. Но…
— Ладно. Была не была, — решительно перебил его Сизов, — говорите, что надо?