ПОЛ. Никто не виноват. Просто… вот такая жизнь. (У двери). Вам чего-нибудь принести?
СИЛЬВИЯ. Вообще не буду есть.
ПОЛ. Как вам угодно.
ПОЛ выходит. СИЛЬВИЯ вынимает яблоко, с жадностью откусывает кусок. Дверь внезапно распахивается. СИЛЬВИЯ быстро оборачивается, прижимая яблоко к груди и стараясь его спрятать.
ПОЛ. Вам действительно ничего не нужно?
СИЛЬВИЯ (с набитым ртом). Абсолютно!
ПОЛ. Ну, ладно.
СИЛЬВИЯ садится за машинку. Печатая и передвигая каретку, она произносит фамилии и адреса нараспев, как дети произносят считалки.
СИЛЬВИЯ. Миссис Анна Робинсон, Лексингтон авеню, дом сто пять, квартира девять, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает в машинку новую. С тоской). Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Анна Робинсон? Очень приятно было с вами познакомиться, встретиться. О, кого я вижу! (Печатает). Мисс Беатриса Робинсон, живет, представьте, на Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. (Вынимает открытку, закладывает новую). Что же вы так скоро уходите, мисс Робинсон? Посидели бы еще…
Затемнение.
Свет.
Входит ПОЛ. Сейчас им уже за сорок. В руках у него газета и фляжка с кофе.
ПОЛ (заметив, что СИЛЬВИЯ сосет конфету). Ага, опять позволяете себе, Сильвия? Так вам ни за что не сохранить фигуру.
СИЛЬВИЯ. О моей фигуре можете не беспокоиться, лучше позаботьтесь о своей.
ПОЛ (втягивая живот). Очко в вашу пользу. Вот, я принес вам кофе.
СИЛЬВИЯ. Спасибо. (Берет у него газету). Как там, на улице?
ПОЛ. Немножко прохладно, но на солнце тепло. В общем, славно. Я прошелся по парку. Куда ни глянь, сидят на скамейке разные типчики. Сидят себе с книжечкой и загорают. И откуда у людей столько свободного времени!
СИЛЬВИЯ. Наверно, половина их живет на пособие по безработице.
ПОЛ. Мы работаем, а они загорают!
СИЛЬВИЯ. А у некоторых такие машины — вы бы посмотрели!
ПОЛ. Можете не рассказывать. Видел.
СИЛЬВИЯ. Хоть бы скорей день кончился.
ПОЛ. Приду домой и первым делом сброшу ботинки. Хорошо!
СИЛЬВИЯ. А я вымою голову, потом кое-что выглажу…
ПОЛ. Свиданья, стало быть, не назначили?
СИЛЬВИЯ. Оставьте эти шутки.
ПОЛ (за машинкой). Вот я, Силь, все думаю. Еще в ранней юности мне казалось, что самое для меня главное быть независимым, жить, как я хочу, не связывать себя обстоятельствами и семьей. В душе я, кажется, всегда этого боялся. И знаете, все в жизни я делал наперекор тому, чего хотел чуть ли не с детства. Я рано женился, сразу пошли дети; я так себя перегрузил, что пришлось бросить вечерний университет. Я не смог жить так, как я себе когда-то наметил. И вот, теперь я стал думать, а в самом деле я хотел так жить? И знаете, Силь, что я понял? Знаете, чего мне, наверно, всегда хотелось? Вот такой жизни, какой я живу, и быть таким, как я есть.
СИЛЬВИЯ. А разве кто-нибудь знает, чего он хочет? Пол?
ПОЛ. А вы-то разве не знаете?
СИЛЬВИЯ. Уже нет. Думала, что знаю — вот, как вы. Если мне действительно хотелось жить по-другому, то почему я сижу здесь?
ПОЛ. Чудно как-то, правда?
СИЛЬВИЯ. Я клялась себе, что при первой же возможности удеру от матери и сестры, никогда их не видеть было бы для меня счастьем, и что же? Я по-прежнему живу с матерью и каждый день спрашиваю, как там сестра, что она делает, как ее муж, как дети… А мне на всех на них наплевать, понимаете? Наплевать! Как мы интересно с вами поговорили, Пол!
ПОЛ. Мне тоже было очень интересно.
Оба печатают.
Знаете, если вдуматься, я живу гораздо лучше вас.
СИЛЬВИЯ. Это почему?
ПОЛ. Ну, у меня свой дом, я женат, у меня дети, я, можно сказать, свершил много важных дел в своей жизни.
СИЛЬВИЯ. Ерунда! Вы думаете нужны особые способности, чтоб жениться и наплодить детей?
ПОЛ. Нет, я только говорю, что некоторые были бы рады до смерти, если б им удалось подцепить хоть кого-нибудь.
СИЛЬВИЯ. Это вы на меня намекаете, мистер Кэнингем?
ПОЛ. Я, кажется, имен не называл, не правда ли? На воре шапка горит, мисс Пейтон!
СИЛЬВИЯ (жестко). Не смешите меня. Лучше остаться одинокой, чем связать себя по рукам и ногам несчастливым супружеством.