— Матово! Матово! — снова нажимает он кнопку.
— Я Матово.
— Вагонами вперед к вам осаживает взрывоопасный. Принимайте его на второй путь. Идущий вслед экспресс пускайте по главному. Примите все меры, чтобы остановить его.
Владимир Чеботарев лежит возле своего сиденья. Бьется на ветру дверь на боковую площадку. Там, впереди — стоп-кран, Ему легко туда пробраться. И он пополз. Пополз быстрее, но нет, не на площадку. К выходу. Это всего три шага. Уцепившись за поручни, спускается на самую нижнюю ступеньку. Присел, оторвался одной ногой и рукой, сейчас прыгнет.
Бешено несутся на него каменистое полотно, пикетные столбики. В беспорядке разбросаны шпалы, подвезенные для ремонта. Нет, прыгать страшно. Разогнул колене, встал на подножку обеими ногами, держится за поручни.
…В багажном вагоне подтаскивают к двери домашние вещи.
— Еще вот это сюда, — показывает старичок девушке на детскую коляску с биркой. — Красивая штука! Агусеньки, — наклоняется он над коляской, будто там ребенок.
…Соседний вагон спит. Из купе высунулась заспанная встревоженная физиономия:
— Сортировку не проехали?
— Я ведь вам сказала, разбужу. Спите спокойно, — отвечает проводница, подметающая коридор.
…Начальник отделения в белье у телефона.
— Задержите все четные поезда. Те, что па перегонах, гоните быстрее на станции и разъезды. Освобождайте весь главный ход.
Нажимает пальцем телефонный рычаг и тут же спускает его.
— Дежурного не управлению дороги!.. Разъедините!.. Разъедините, я вам приказываю!.. Работайте только со мной!
…Кабинет дежурного по управлению дорогой. Телефоны. Селектор. Зеленое сукно. Человек с большими звездами в петлицах говорит в трубку:
— Санитарный давайте вслед экспрессу. Поднимите весь отдыхающий медперсонал и посылайте на автомотрисе. Восстановительный поезд гоните через Каплино.
…Экспресс. Служебное отделение вагона. Несколько железнодорожников, среди которых связистка.
— Хорошо идет, сукин сын, — замечает один из них, выглянув в окно.
— На то и экспресс, — говорит второй.
— А невыгодно им па пассажирских, — рассуждает сосед. — На грузовых сейчас такое творится… Взял сот-ню-другую тонн лишних или скорость побольше держи, вот и перевыполнение плана. А у нас что? За превышение скорости — взыскание. Лишних вагонов тоже не нацепляешь, — смеется он. — И как план перевыполнять?
Весь экспресс спит. Окна закрыты, занавески задернуты. Олечка дремлет. Мать, лежа с ней, похлопывает ее по спине, тихо напевает:
Олечка открывает глаза, говорит:
— Завтра папа встретит нас, я спрячусь, а ты скажи, что я умерла.
— Фу, глупая, — возмущается мать.
На носочках расходятся преферансисты.
— С червей надо было ходить, — горячо шепчет юноша, — он ведь без двух сидел…
— А я ему по трефям, по трефям, хе-хе-хе, — хихикает старичок.
Двое шепотом набрасываются на него:
— Уж вы бы молчали!
— Всю игру портили,
Старичок умолкает, но не обижается. Он и сам чувствует себя виноватым.
…Пути на перегоне. Темные силуэты людей. Они бегут, укладывая на рельсы петарды.
Рельсы резко уходят вправо. Далеко-далеко впереди видны огни нефтеналивного. Оттуда беспрерывно гудки тревоги: длинный — три коротких, длинный — три коротких…
Несется экспресс. Люди на путях отпрянули в стороны.
Со страшным грохотом рвутся под колесами петарды. Несутся гудки.
…Майор милиции в служебном кабинете. Говорит по телефону:
— Нет, оставить только постовых!.. Да… Наш вагон прицепят к автомотрисе с медперсоналом… Зачем? Никакого оружия…
…Служебный кабинет. Черный кожаный диван. Стеклянный шкаф. За столом человек в белом халате. Говорит в телефонную трубку:
— Первая и четвертая больницы предупреждены…
…Рабочий кабинет в квартире. У телефона женщина лет сорока пяти. Из-за неплотно прикрытых дверей доносится веселый шум. За длинным столом поднимают бокалы.
— Нет, это не обком, это частная квартира, — спокойно говорит женщина. — Да, квартира секретаря обкома Жорова, но его нет… Не знаю, товарищ, давно должен был прийти. — Кладет трубку, садится. По щекам текут слезы.
Дожевывая пищу, из соседней комнаты со смехом вбегает человек лет пятидесяти: