Электронная публикация уже начинает улавливаться. Академическая американская энциклопедия, структурированная как простой гипертекст, стала доступной 90 000 подписчиков, используя 200 библиотек в восьми школах. Журнал Тайм сообщает, что дети её используют с большим желанием. Терминалы в библиотеках уже могут получать доступ к текстам множества газет, журналов и профессиональных изданий.
Нам не нужно ждать универсальной системы, чтобы получить универсальные преимущества, потому что гипертекст начнёт делать разницу очень рано. Нам нужен гипертекст в руках студентов, писателей, исследователей и менеджеров по тем же причинам, почем нам нужны учебники в школах, приборы в лабораториях и инструменты в мастерских. Некоторые книги произвели большие изменения, даже будучи прочтёнными меньшим количеством людей, чем один на тысячу, потому что они имели заряд новых идей, носящихся вокруг общества. Гипертекст будет делать то же самое, помогая выделять идеи, которые далее распространятся более широко через традиционную печать и средства широкого вещания.
Чем будет гипертекстовая революция в сравнении с революцией Гутенберга? Некоторые цифры подсказывают ответ.
Печать с подвижным набором разительно снизило стоимость книг. В четырнадцатом веке королевский генеральный прокурор короля Франции имел только семьдесят шесть книг, однако это считалось большой библиотекой. Книги заключали в себе недели квалифицированного труда – переписчики были грамотными. Массы крестьян не могли ни позволить себе книги, ни читать их.
Сегодня за год можно заработать на тысячи книг. Книги есть во многих домах; огромные библиотеки содержат миллионы томов. Печатный станок сократил стоимость книг в сто раз или больше, подготавливая почву для массовой грамотности, массового образования и непрекращающейся мировой революции технологии и демократии.
А гипертекст? Гутенберг показал Европе, как упорядочить металлические литеры, чтобы печатать страницы; гипертекст поможет нам переупорядочивать сохранённый текст и посылать его через континенты со скоростью света. Печатание помещает стопки книг в домах и горы книг в библиотеках; гипертекст в результате принесёт эти горы книг на каждый терминал. Гипертекст расширит революцию Гутенберга, увеличивая количество доступной информации.
Однако его другие преимущества кажутся более значительными. Сегодня, чтобы пройти по ссылке в библиотеке, обычно это занимает минуты; если повезёт – несколько сот секунд, но это может занять дни и больше, если материал малоиспользуемый и поэтому отсутствует, или слишком сильно используемый, и поэтому отсутствует. Гипертекст уменьшит эту задержку с сотен секунд до примерно одной секунды. Таким образом, тогда как революция Гутенберга сократила затраты труда на производство текста в несколько сотен раз, гипертекстовая революция в несколько сотен раз сократит затраты труда на поиск текста. Это действительно будет революцией.
Как я говорил, благодаря тому, что будет более удобно создавать связи, это изменит структуру текста, принеся революцию не только в количество, но и в качество. Это увеличение в качестве примет много форм. Лучшие индексы сделают информацию лёгкой для отыскания. Лучшие критические обсуждения будут выпалывать глупость и помогать сильным идеям процветать. Лучшее представление целого будет подчёркивать дыры в нашем знании.
С изобилующей, доступной и высококачественной информацией мы будем, по-видимому, более умными. А это увеличит наши шансы на то, что мы будем правильно обращаться с будущими технологическими прорывами. Что может быть более ценно? В следующий раз вы увидите ложь, которую распространяют, или плохое решение, которое сделано из чистого невежества, остановитесь и подумаете о гипертексте.
Глава 15. ДОСТАТОЧНО МИРОВ И ВРЕМЕНИ
Проблема – не в новых идеях, а в том, чтобы избавиться от старых, которые врастают в тех, кого воспитывали, как воспитывали большинство из нас, в каждый уголок наших умов.
Нанотехнология и повседневная жизнь
Другие мечты научной фантастики
Достаточно места, чтобы мечтать
Я описал, как успехи в химии и биотехнологии приведут к ассемблерам, которые приведут к нанокомпьютерам, репликаторам и машинам ремонта клеток. Я описал, как успехи в программировании приведут к автоматическому инжинирингу и искусственному интеллекту. Вместе, эти успехи сделают возможным будущее, богатое возможностями, одна из которых – наше уничтожение. Если мы будем использовать форумы поиска фактов и гипертекст, чтобы усилить наше предвидение, мы можем тем не менее избежать исчезновения и двигаться вперёд – но к чему?
К общемировой трансформации, которая сможет, если мы преуспеем, принести изобилие и долгую жизнь для всех, кто их желает. И это – перспектива, которая достаточно естественно вызывает мысли об утопии.
Стандартная утопия, как всем известно, – статичная, скучная и страшная – в действительности, она не была бы вообще утопией. Однако снова и снова утопические мечты изменяли историю, будь то к хорошему или к плохому. Опасные мечты вели людей на убийство во имя любви, и к порабощению во имя братства. Слишком часто мечта оказывалась неосуществимой, а попытка её достичь оборачивалась несчастьем.
Нам нужны полезные мечты, чтобы руководить нашими действиями. Полезная мечта должна показывать возможную и желаемую цель, и шаги по направлению к этой цели должны давать положительные результаты. Чтобы помочь нам сотрудничать в управлении гонкой технологий, нам нужны цели, которые зовут людей к различным мечтам, но какие цели могли бы послужить? Представляется, что они должны содержать достаточно места для разнообразия. Аналогично, какие цели, которые мы выбираем сегодня, так близко к заре разума, могли бы оказаться достойными потенциала будущего? Представляется, что они должны содержать достаточно места для прогресса.
Только один тип будущего кажется достаточно широким, чтобы иметь широкую привлекательность: открытое будущее свободы, разнообразия и мира. С местом для преследования множества различных мечтаний, открытое будущее будет привлекательным для многих различных людей. Более величественные схемы, такие как установление единообразного мирового порядка, кажутся более опасными. Если "один мир, либо никакой" означает называние единой социальной системы на мир враждебных ядерных держав, то это выглядит как рецепт бедствия. "Многие миры, или никакой" кажется нашим реальным выбором, если мы сможем разработать активные щиты, чтобы гарантировать мир.
Мы можем оказаться способными это сделать. Используя автоматические системы инжиниринга того типа, который описан в главе 5, мы будем способны исследовать пределы возможного в миллион раз быстрее, чем это делает человек. Таким образом мы будем способны очертить предельные границы технологической гонки, включая гонку вооружений. С щитами, основанными на этом знании представляется, что мы могли смочь обеспечить стабильный, продолжительный мир.
Продвижение технологии не обязательно толкает мир к одному шаблону. Многие люди когда-то боялись, что всё большие машины и всё большие организации овладеют нашим будущим, сминая разнообразие и человеческий выбор. Действительно, машины могут становиться больше, и некоторые смогут. Организации могут становиться больше, и некоторые станут. Но воняющие и гремящие машины и огромные бюрократии уже становятся старомодными в сравнении с микросхемами, биотехнологией и подвижными организациями.
Сейчас мы можем видеть очертания высокой технологии в человеческом масштабе, мира с машинами, которые не гремят, с химическими заводами, которые не воняют и с производственными системами, которые не используют людей как колёсики. Нанотехнология показывает, что прогресс может принести иной стиль технологии. Ассемблеры и ИИ позволят нам создавать сложные продукты без сложных организаций. Активные щиты позволят нам обеспечить мир без массивного военно-промышленного комплекса. Эти технологии расширят наш выбор, освобождая от ограничений, создавая место для большего разнообразия и независимости. Установление эры всеобщего богатства потребует, чтобы безбрежные невостребованные ресурсы космоса были поделены так, чтобы каждому досталась значительная часть.