– Он ничего мне не сделает, – заверила друзей, даже не оглянувшись.
– Но…
Все возражения утонули в густой дымке, как только пальцы коснулись теплой чешуи.
Эпилог
Сидела на камне и наблюдала, как все готовятся к пикнику. Фаты кружат вокруг прогретого Дарой пяточка земли, ставя защитный барьер, что золотой дымкой переливался в искрящемся от мороза воздухе. У моих ног калачиком свернулась Химайра. Это необыкновенное создание на моей Земле известно как Химера. Я рассеянно гладила его по чешуе, слыша довольное раскатное урчание.
По законам жанра я сейчас должна ворчать, всем видом выказывая недовольство. «Чего праздновать-то? Очередную неудачу?» – должна быть моя фраза.
Только я знала правду.
Все с ожиданием сверлили взглядами мне спину, а я без ставшего привычным замирания сердца опустила кулон в фонтан. Я уже знала, что не сработает. Прыг-кольцо, как обозвал мою семейную реликвию Вик, почти прожигало карман штанов. Мне оставалось только развернуться, и показать его всем. Кольцо, конечно, не единственная причина, по которой я оставалась здесь, в этом мире, но… Айом, скорее всего, предпочтет женскую ипостась Дара для поисков крыльев его прародительницы. Плюсуем к этому мою внушающую страх силу, и меня пнут в портал, открывающий путь на Землю, при первой же возможности. Конечно же, после долгого слезливого прощания в стиле фэнтезийных кинолент. Но…
Я обернулась – даже резче, чем требовалось – и нацепила на лицо наигранную скорбь.
И теперь истину знала только я и мое ручное чудовище: именно на его ошейнике, увешанным различными безделушками, я и нашла свое кольцо.
– Идиот! – взревела Дара, отвлекая меня от раздумий, формируя огненный шар вращательными движениями пальцев и целясь Вика.
Химайра встрепенулся, дернув крылом, и я, успокаивающе погладила его блестящую чешую. Снова возвращаясь в чужое воспоминание, приоткрывающее завесу тайн.
– Тише, Дуфф, – шепнула я своему ручному чуду.
Пальцы коснулись теплой чешуи, и будто всплеск электричества пронесся по нейронам мощностью в тысячи киловатт, вырывав меня из данной реальности и забросив в другую. Где я – безмолвный наблюдатель в голове смертельно уставшего мужчины.
Он улыбался – при этом я чувствовала, как правая часть лица неприятно натягивалась. Он устал, слишком устал. Сосущая пустота была на месте сердца. Лишь слабая искорка радости мелькнула внутри при взгляде на исполинского пса со знакомым ярко-зеленым взглядом. Нет, он не был бесчувственным или холодным, я это чувствовала. Я знала. Он просто устал. Устал восстанавливать сожженные мосты с человеком, которым дорожил больше жизни, устал пытаться изменить мир, изменить себя. Устал бояться. Он видел лишь один выход – уйти. И неважно куда.
– Дуфф, проказник, – мужчина играл со звеньями ошейника, крутя в пальцах кольцо – массивное, с зеленым камнем. Вот бы увидеть его лицо, понять, сколько ему лет… Голос хоть и немного надломленный, но не скрипучий и старый, а довольно чистый с низкими бархатистыми нотками.
– Твой ошейник должен притягивать, только те вещи, что я потерял. Слышишь. Потерял, – Дэй, а это мог быть только он, почесал пса за ухом, отчего тот принялся мести хвостом по земле, поднимая клубы пыли. – А не то, что я оставил намеренно под носом нашего Светоносного Ёдина. Ёдин… Выбрал же он себе имя… Придется снова посылать вестника, – взметнулись руки в быстром танце сгущая воздух вокруг себя. Он потемнел и обрел форму ворона. Птица подхватила с ладони кольцо, – я не заметила ни старческих пигментных пятен, ни морщин или трещин, лишь почерневшие нити вен, что приобрели нормальный цвет, стоило ворону взлететь. – Надеюсь, он найдет ему верное применение…