— В смысле?
— Просто убить время. Очень легкая книжка.
Я отказался. Женщина не поняла почему.
Она еще несколько раз пыталась со мной заговорить. Переживала, что раньше все пассажиры общались, болтали, убивали время, а теперь все молчат.
— Точно читать не будешь?
— У меня сложные отношения со временем. Когда-нибудь я вам расскажу.
— Да?
— Да. Я не хочу, чтобы мое время было убито. Пусть оно просто пройдет, понимаете?
— Как это?
— Вы ведь не убиваете вымирающих животных?
— Нет.
— Жизнь — это и есть время… определенное количество времени… кажется, что его много… а потом проснешься, и вокруг лишь трупы зарезанных часов, а никакой жизни уже не осталось.
— Куда тебе столько времени?
— Не знаю. Сколько-нибудь часов можно продать. Поменять на деньги. И вообще…
— Часто продаешь?
— Я бы продавал часто, да мало кто покупает. Так что обычно я дарю. Вернее, пытаюсь дарить.
— Знаешь что?
— Что?
— Странный ты парень, вот что.
В аэропорту предстояло сидеть до пяти часов утра. Сперва я пытался заснуть. Это было невозможно. Потом я начал считать, сколько времени сейчас в Петербурге. Потом я понял, что времени как раз столько, чтобы позвонить жене.
Переговорный пункт уже закрылся. Я спросил у женщины в «Информации», сколько будет стоить, если я позвоню с ее телефона в Петербург. Названная цифра меня устроила. Не устроило то, что, выдав мне телефонный аппарат, женщина по пояс высунулась из окошечка и внимательно слушала, о чем я разговаривал.
Я пытался встать к ней боком, отодвинуться как можно дальше. Но у аппарата был короткий провод.
Там, куда я звонил, стояли белые ночи. Трубку жена взяла почти сразу.
— Привет. Это я.
— Я не пропал.
— Так вышло. Пойми, просто так вышло.
— Нет… Нет… Я не оправдываюсь. Нет… Нет…
— С Сахалина. Это остров, около Японии… Я тоже не знаю, как меня сюда занесло…
— Нет, до этого я неделю был не на Сахалине. Расскажу, когда приеду… Скоро… Я приеду уже скоро…
— Мне наплевать, кто звонил… Тем более мне наплевать на голландцев.
— На тебя — нет. На тебя — не наплевать. — Я поэтому и звоню.
— НО ВСЕ ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ТАК!
— Прости. Честно — прости. Я скоро буду.
— Помнишь вечер, когда я уезжал? Тебе не хотелось готовить, на ужин у нас была всего одна куриная нога, а нас было двое, и ты сказала, что не голодна, чтобы отдать ее мне… помнишь?…
— Да ни к чему. Просто вспомнилось.
— Я тоже тебя люблю. Сильно.
Я положил трубку и заплатил за разговор. Через полтора часа женщина в синей форме проверила у пассажиров билеты, велела подождать, а потом пешком отвела в самолет.
На поле стояли всего три самолета. В крошечный «Ил-18» нужно было взбираться по приставной железной лестнице. В нескольких метрах от самолета начинались заросли желтой травы.
Разбег перед взлетом был короткий и сильный, как удар в нос, вдребезги разносящий очки.
Уши закладывало, но стюардесса принесла мне минеральной воды. В проходе между креслами бегали сразу три собачки: пудель и две дворняги. Хозяева дремали в креслах.
Потом я заснул.
Чита — Иркутск (Расстояние: 800 километров)
Вы когда-нибудь заходили в туалет петербургского клуба «Хали-Гали»? Стена, на которой там висят писсуары, сделана прозрачной. Ровно за ней находится раздевалка стрипизерок. То есть, писаете вы практически на девушек. А в динамиках вздыхает и завывает немецкое порно.
Туалет железнодорожного вокзала города Читы был похож на сортир в деревенском кинотеатре. Проржавевший сток общего на всех писсуара. Цементированные дыры в полу, и по бокам — металлические упоры для ног.
Часы на здании вокзала показывали семь утра местного времени. Читинские бомжи спали, а пассажиры еще не успели подтянуться. Большинство надписей в здании вокзала и ближайших магазинах было продублировано по-китайски. В ларьках продавалась китайская лапша быстрого приготовления с портретами Кормчего Мао.
Помимо меня по зданию читинского вокзала слонялся лишь пожилой англоязычный кришнаит. Бритая голова. Сзади — хвостик вьющихся светлых волос. На шее — бусы. В руках — дорогая travel-сумка и ноутбук.
Из Узбекистана мне удалось вывезти приблизительно $300. Пребывание на Сахалине обошлось еще в $14. Плюс за $190 были куплены билеты на самолет до Петербурга. Итого оставалось $96.
Исходя из этой суммы, мне предстояло добраться из Читы до Новосибирска. Как выяснилось, Новосибирск отстоял от места, где я сидел, на три дня пути. Покупая билеты с пересадкой, я не думал, что здесь все настолько далеко друг от друга.
Пункты обмена валюты если и существовали некогда в Чите, то к моменту моего появления вымерли, так же как чуть раньше вымерли местные мамонты. Последние доллары мне пришлось поменять у постового милиционера, охранявшего выход на перроны. Пытаясь сбить курс, он отчаянно торговался.
Потом я пил кофе в вокзальном буфете. Это был плохой кофе, зато я знал, что до места, где продают хороший, уже недалеко.
За мой столик подсел очень толстый мужчина в аккуратной стрижке. Он повертел в пальцах ключи от машины и спросил, куда мне нужно ехать.
— Никуда. Я только приехал.
Мужчина помолчал и задал тот же вопрос еще раз. Я честно объяснил ему, что устал от парней вроде него. Хочу побыть один. Не надо ко мне лезть. Тем более с утра, ладно?
— А все-таки куда?
— Хорошо. Уломал. В Новосибирск.
— На поезде поедешь?
— Наверное.
Мужчина подробно, с перечнем промежуточных остановок, объяснил мне то, что имел в виду.
Из того города, в котором сижу я, поезда в Новосибирск ездят два раза в неделю. А из соседнего Иркутска (несколько часов на машине) — ежедневно. Сам мужчина как раз собирается перегонять в Иркутск свою машину. Ему нужен попутчик. Денег за поездку он возьмет с меня минимум. Меньше стоимости железнодорожного билета. Просто потому, что ему не хочется в одиночку ехать через Бурятию.
— А что там, в Бурятии?
— Был когда-нибудь?
— Не доводилось.
— Правильно, что не был. И не суйся туда.
— Что так?
— Нечего русским там делать. Злые они.
— Знаете, сколько злых людей я видел за последнее время?
— У нас здесь казачий город. Никто тебя не тронет.
— А там?
— Сам смотри. Можешь, конечно, сунуться к ним в одиночку. Только имей в виду: мы их здесь гоняем, а там… там — их земля. Один пропадешь.
— Такие злые? Мне казалось — спокойный буддийский народ.
— Ага. Буддийский. Рожу тебе будут бить спокойно и неторопливо.
Я подумал над тем, что сообщил симпатяга-водитель. Принимать решение с утра… хуже нет.
Я допил кофе и выкурил сигарету. Вокруг орали красноносые сопливые дети. Любящие отцы говорили первенцам: «Саня! Хули ты орешь? Поджопник захотел?» Трудно поверить, но из таких вот детей и вырастают огромные сибирские мужики.
Читинские девушки носили брючки, как у Бритни Спирс: приспущенные на бедрах. Бедра красоток были уродливы. Спросите меня, и я ни за что не вспомню ни единой песни Бритни Спирс. Зато в брючках, как у нее, ходят даже на границе с Монголией.
Я не стал сопротивляться. Я уточнил, сколько именно денег водитель хочет взять с меня за проезд до Иркутска, выкурил еще одну сигарету и сказал, что согласен поехать с ним.
Через сорок минут мы выехали за деревянные окраины казачьего города Читы.
Водитель сказал, что я могу называть его Геной. Болтал он без остановок. Возможно, Гене казалось, что за оговоренную сумму он обязан развлечь меня светской беседой.
Мне общаться не хотелось.
Я думал о том, что современное мне общество продвинулось настолько, что каждый его член может вообще никогда в жизни не встречаться с остальными членами.
Почему нет?
Вот, например, я. Я журналист… вернее, был журналист, до того как уехал из дома… и, скорее всего, буду, когда вернусь… на жизнь я зарабатываю оптовой продажей слов.