Ну что ж, еще не поздно. В следующий раз посмотришь и запомнишь.
Возможно. Но прежде потребуется разговор более трудный, чем все объяснения с полицией.
Глава 68
— Очередная идиотская теория заговора, — сказал Кин.
Кернига неохотно согласился встретиться и появился у нее в сопровождении Кина.
— Послушайте, — сказала Дебора. — У нас есть мертвый русский, одержимый поисками тела Гитлера и выследивший его до музея в «Друид-хиллз»...
— Только потому, что какой-то безумный старик считал...
— Послушайте, — повторила Дебора. — Вам кажется, что все это запутанный вздор из серии «что, если высадку на Луну на самом деле снимали в павильоне», но возьмите факты. У нас есть неофашистская группировка, охотящаяся за тем, что вы считаете оружием. Есть коллекционер, охотящийся за тем, что он считает древним экспонатом. Есть тело середины сороковых годов, обряженное, как древний воин. Что, если все это — одно и то же? Что, если вы ищете не ядерное устройство и не возбудителя оспы? Что, если тело представляет собой и экспонат, и оружие?
Кин открыл рот, чтобы протестовать, а вот Кернига слушал внимательно. Гнев, который он обрушил на нее во время последней встречи, сменился своего рода смирением, но чем больше она говорила, тем больше фэбээровец хмурился. Дебора нутром чувствовала, что Кернига готов поверить в ее правоту.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Возможно, это оружие не биологическое или химическое, — ответила Дебора. — Возможно, оно идеологическое. Политическое. Для нацистских безумцев Гитлер — бог и отец. Его телу приписывается значение, граничащее с магическим.
— Магическим?
— Так им кажется. Это больше, чем просто знамя. Это талисман, икона, высочайший человеческий символ того, что они есть и во что верят.
— Хорошо, — кивнул Кернига, — но почему это оружие?
— Потому что такого рода символы привлекают людей. Предполагалось, что тело ликвидировано несколько десятков лет назад, уничтожено врагами всего, что символизировал Гитлер. Если тело появится сейчас во всем блеске — это почти воскрешение. Триумф, знамя войны, и группа «Атрей» считает, что оно может привести их именно к этому — к войне.
— Против кого?
— Евреев, арабов, черных, геев, неполноценных, левых, — ответила Дебора, загибая пальцы, — и всех, кто помогает им или признает их право на существование.
Теперь они оба смотрели на нее — молча, с тревогой.
— Появление тела Гитлера — в руках его друзей — стронет лавину, — добавила она.
— Только не у нас, — ответил внезапно притихший Кин.
— Надеюсь, вы правы, — отозвалась Дебора.
— Даже если бы началось, они не смогли бы победить.
— В прошлый раз они не победили, — сказала Дебора Кину, — но вспомните, какой ценой мы заплатили. Во всяком случае, все будет не так, как тогда: ни танков, ни военной формы, ни вторжений. Это будут атаки террористов: взрыв моста, выстрелы в «Макдоналдсе», бомба на гидроэлектростанции. Для нежелательных последствий не нужна открытая война. Даже один погибший на такой войне — это уже слишком много.
Наступило долгое молчание, а потом Кернига встал. Он был явно расстроен, словно тоже складывал картинку-головоломку, а Дебора все перевернула. И картинка теперь выглядела совершенно иначе, еще более странной, чем раньше, тревожащей, но все же осмысленной.
— Не знаю... Не знаю. Надо этим заняться. Я не говорю, что вы правы, но, возможно, в вашей версии что-то есть. Спасибо.
Дебора просто кивнула. Кин внимательно рассматривал свои ботинки.
— Послушайте. — Кернига, собираясь уходить, сменил тему. — Я тогда накричал на вас. Не ваша вина, что те греки погибли. Не вы же стреляли...
— Я знаю, но если бы я рассказала вам...
— Все равно это не ваша вина.
Он ждал, и Дебора чуть кивнула, крепко сжав губы.
— Вам есть к кому поехать погостить? — спросил он, поднимаясь на ноги. — Друзья, родственники?
Дебора отвела глаза.
— Найдется, — ответила, сама не зная, так ли это.
Глава 69
Когда они уехали, Дебора присела на подоконник и стала смотреть в окно. Мелкий дождь начался, закончился и пошел снова с еще большей силой. Где-то на западе раскатился гром. Еще до конца ночи начнется гроза, и, возможно, сильная.
Дебора открыла телефонную книгу и нашла домашний номер Тони. Она не знала, действует ли он еще, и не могла вспомнить, набирала ли его раньше, но больше ничего не было. После восьмого гудка включился автоответчик. Дебора пробормотала извинения и потом, еще более неуклюже, набросала что-то вроде плана — абсурдная стратегия случайностей, включающая все те мелочи, которые Тони назвала «девчоночьими»: косметика и парфюмерия... Что угодно. Дебора подстригла ногти и сунула пилку в задний карман.