Русские?
Дебора закрыла книгу, легла и уставилась на потолочный вентилятор. Перед глазами стояло мертвое лицо советского военного Сергея Волошинова.
Мог ли Шлиман повторить в Микенах то, что дважды совершал в Трое: тайно вывезти массу незадекларированных находок, более поразительных, чем те, о которых он сообщил? Он нимало не сомневался в праве собственности на свои открытия и, хотя греков опасался меньше, чем турок (его отношение к туркам-»азиатам» было националистическим, если не расистским), вероятно, только Германию считал достойной наивысшей награды. Но если так, почему в Берлине нет никаких материалов? Разве Шлиман с гордостью не выставил бы находки для немецкой публики?
Увы, немецкая публика в основном не принимала Шлимана всерьез, и он очень из-за этого переживал. Более того, он был в высшей степени эксцентричный человек — построил себе классический особняк всего в нескольких кварталах от места, где сейчас лежала Дебора, называл слуг именами мифологических персонажей и настаивал, чтобы все послания к нему отправлялись на классическом греческом языке, — короче, жил по своим собственным законам. Если такой человек откопал и сохранил то, что искренне считал телом самого Агамемнона во всей погребальной пышности, на что бы он пошел, сберегая находку для себя? Но если он действительно сохранил находку в тайне, как она оказалась в секретной комнатке маленького музея в Атланте, столице штата Джорджия, и что связывает утаенный клад с русским, шатавшимся по автостоянке музея всего несколько дней назад?
На следующее утро, позавтракав консервированной ветчиной, сыром фета и хлебом с йогуртом и медом, Дебора подошла к юной красотке у стойки регистрации и спросила, можно ли где-нибудь получить доступ в Интернет.
— На углу Эрмоу и Були есть интернет-кафе, — ответила та, машинально доставая заготовленную для постояльцев карту и обводя перекресток кружком.
Дебора легко нашла нужное место, хотя оно больше походило на бар: стойка с хромированными табуретами, зеркальная стена с рекламой коньяка «Метакса» и выключенный автомат для игры в пинбол. Она уже хотела уходить, когда услышала мужской голос:
— Нэ?[7]
Это был круглолицый парень лет двадцати пяти, причем виднелась только его голова — он словно торчал из пола. Оказывается, за стойкой бара вниз вела лестница.
— Паракало, — произнесла Дебора, — мипос милатэ англика?
«Пожалуйста, вы говорите по-английски?» Это была практически единственная известная ей фраза на греческом. При любом ответе, кроме «да», ее дело плохо.
— Да. — Он как-то неуверенно улыбнулся.
— Я искала компьютер.
Его улыбка дрогнула.
— Интернет, — рискнула Дебора, пробежавшись пальцами по воображаемой клавиатуре.
Улыбка вернулась, на сей раз триумфальная.
— Туда. — Парень начал спускаться лестнице, по дороге поправившись: — Сюда.
Внизу он гордо указал на четыре компьютера, выстроившиеся на столах у стены, при каждом — хромированный стул, карандаш и аккуратная стопка писчей бумаги.
Дебора просияла. Парень ткнул пальцем в веб-браузер на экране, потом в висящую на стене схему с тарифами. Два евро за первые полчаса, по одному евро за каждые последующие полчаса. Недорого.
— Кофе хотеть?
— Да, пожалуйста.
— «Нескафе», — добавил он с извиняющейся гримасой. — О'кей?
— О'кей.
Парень вышел, и Дебора перешла на домашнюю страницу «Хотмейла». Меньше пяти минут ушло на регистрацию нового (и бесплатного) адреса электронной почты под нелепым именем Ancientambassadorl@hotmail.com, причем по крайней мере одна из этих минут была в основном потрачена на недоумение, что имя Ancientambassador@hotmail.com уже существует. Она переписала адрес Кельвина с его карточки и набрала текст:
Кельвин!
Как обещала, вот мои новый электронный адрес. Вряд ли здесь можно много сохранить, поэтому, пожалуйста, не надо фотографий или других больших файлов. Сообщите, какие новости.
Здесь все очень забавно и легкомысленно. Скучаю.
Это выглядело достаточно неопределенно.
Дебора сама не знала, почему добавила в конце «Скучаю». Может, для того, чтобы сообщение выглядело загадочно-безобидным. Но потом она добавила первую букву своего имени, что, несомненно, выдало бы ее любому прочитавшему письмо. Действительно ли она по нему скучает? Нет, абсурдно! Они едва знакомы. Она скучает по возможности поговорить с человеком, который вроде бы ей верит и который вроде бы на ее стороне. Только и всего.