— Если вы правы, они попытаются доставить тело в Грецию. Везти его самолетом они не посмеют, значит, остается корабль.
— Как у Шлимана, — заметила Дебора.
— Нам нужно попасть в Коринф. — Маркус отложил нож и вилку, словно намереваясь отправиться немедленно.
— В Коринф? Зачем?
— Есть у вас путеводитель? — спросил он. — Какая-нибудь карта?
Дебора достала книгу и открыла на карте Греции.
— Смотрите, — Маркус указал на карту, — вот Афины. Любое судно из Соединенных Штатов в конечном счете придет в Пирей — сюда, но Пирей слишком крупный порт, контрабанду туда не повезут. Корабли идут через Средиземное море мимо Италии, а потом огибают Пелопонесс и проходят Киклады. Однако гораздо быстрее и проще пройти прямо в Коринфский залив и через канал. Там можно выгрузить любой сомнительный груз. По меньшей мере путь через канал позволяет сэкономить две-три сотни миль в открытом море.
— Если мы поедем в Коринф, — продолжал Маркус, — то узнаем, ожидаются ли суда, прибывающие из Соединенных Штатов. Проход по каналу должен планироваться заранее. Мы могли бы проследить за грузом, когда он прибудет. Даже перехватить его.
— Наверняка придется ждать несколько недель, — сказала Дебора.
— Тогда мы будем готовы.
— Наверное, следовало бы заранее предупредить власти, — заметила она.
— Вполне возможно, что именно власти ввозят наш груз.
Дебора покачала головой:
— Не думаю, что греческое правительство опустилось бы до грабежа и убийства, чтобы вернуть национальное достояние.
— Не думаете? — переспросил он. — Греки испытывают весьма сильные чувства, когда дело касается их наследия. Это неудивительно, учитывая, как все колониалисты веками у них воровали.
— Включая британцев, — напомнила Дебора. — Фризы Парфенона являлись жемчужиной Акрополя, пока лорд Элджин не сбил их и не увез в Лондон.
Теперь это жемчужина коллекции Британского музея, и пока что не было и речи об их возвращении в Афины, несмотря на непрекращающиеся требования греков. В свое время лорд Элджин утверждал, что, оставь он фризы на месте, турки уничтожили бы их. Теперь британцы ссылаются на несостоятельность греческих музеев и запутанность юридических вопросов.
— Благодарю за лекцию по культурным традициям, — отрезал Маркус. — Нельзя ли вернуться к теме?
Дебора улыбнулась, с удивлением обнаружив, что он начинает ей нравиться.
— А ведь вы так и не объяснили, каким образом оказались вовлечены в это дело. Да, вы коллекционер и историк; да, вы, очевидно, так же одержимы Микенами и их легендами, как Ричард, но откуда вы узнали о теле и — коли на то пошло — о том, что оно путешествовало вместе с этой испанской уродиной шестнадцатого века?
Дебора по-прежнему улыбалась и говорила легким тоном, поэтому удивилась, увидев, каким холодным стало лицо Маркуса.
— Мне все рассказал старый джентльмен, которого убили во Франции. Десятки лет назад он вступил в контакт с одним недобросовестным дельцом, однако самого тела никогда не видел.
— А почему он вообще рассказал вам об этом?
Маркус нахмурился:
— Это был мой отец.
Глава 32
В интернет-кафе Дебора пришла к открытию. Круглолицый юноша, похоже, был рад видеть ее и, вероятно, польщен. Она постаралась не вовлекать его в разговор и вежливо отказалась от кофе: было в его взгляде что-то, чего ей не хотелось ни поощрять, ни использовать. Он казался несколько разочарованным, но не нарушил ее уединения.
В почтовом ящике на «Хотмейле» было два сообщения. Одно — автоматическое приветствие от самой почтовой службы, другое — от Кельвина. Мучительно короткое.
Компьютеры конфискованы. Они знают, где вы. Тоже скучаю.
Вложений не было.
Дебора глубоко вздохнула и задумалась, стоит ли отвечать. Что, собственно, она хочет ему сказать и зачем? В конце концов, они почти не знакомы. Но Ричард доверял ему, а это чего-нибудь да стоило. Более того, наверное, было бы благоразумно сообщить кому-нибудь, что она собирается ехать в Коринф с человеком, которого двадцать четыре часа назад считала убийцей Ричарда. Взгляд вернулся к последней фразе на экране: «Тоже скучаю». Дебора почувствовала волну бессмысленного удовольствия, потом стряхнула это ощущение.
Не будь так чертовски инфантильна.
Она вздохнула и набрала, пока не успела передумать:
Еду в Коринф с Маркусом. Погода чудесная. Жаль, что вы не здесь.
Это шутка, сказала себе Дебора, попытка облегчить ненормальность ситуации. Отослав сообщение, она сразу же обругала себя последними словами за легкомыслие и пустословие.