Сумеет она сделать все это, даже если здесь есть такая удобная веревка, надежно привязанная к стене? Успеет ли ее отвязать? Сможет ли висеть там, в темноте, ожидая звука его шагов, в пустоте огромной ужасной цистерны, надеясь, что он сделает ошибку, которой избежала она? А что, если он обо всем догадается и будет просто сидеть там, посмеиваясь, пока она висит (семьдесят метров!) и руки горят от усилий удержаться. Рано или поздно изнеможение возьмет верх и она упадет...
«Мы сожжем этот мост, когда до него дойдем». Одна из любимых смешанных фраз Ричарда.
— Дебора, — донеслось из тоннеля. Весело так, нараспев, вроде дразнилки. — Де-бо-ра.
Он.
Дебора помедлила, потом снова пошла, сердце колотилось все быстрее, а живот начало как-то крутить. Ничего не говори. Иди дальше.
— Ты попалась, Дебора, — пропел он.
Не грек, это точно. Американец. Южанин? Возможно.
— Ну и каково это? — послышалось за спиной. — Вот так и помрешь, а за что — не поймешь.
И сам захихикал над своим стишком.
Дебора не слушала. Не желала.
Коридор резко повернул, потом еще раз — а потом закончился.
Мгновение она водила открытым телефоном над скалой во все стороны, но от ужасной правды было не уйти.
Никакой веревки поперек прохода перед обрывом не было. И обрыва не было. Цистерну не отгородили веревкой. Ее наполнили. Путеводитель устарел, и Дебора оказалась в ловушке.
Глава 49
Последний рывок увеличил расстояние между ней и преследователем, и прошло несколько секунд, прежде чем Дебора услышала его шаги. Несколько секунд, пока она цеплялась за надежду, что он передумал и решил вернуться. Пусть он лучше поджидает ее снаружи, чем поймает здесь, загнанную в темный угол, как крыса.
Это разбудило в ней дух противоречия.
«Я не крыса. Это он крыса. Самодовольный кровожадный хорек...»
Преследователь приближался, и кроме шарканья ног она слышала что-то еще, что-то чуть громче его тяжелого дыхания.
Он насвистывает.
Фальшивый немелодичный звук, пронзительные и однообразные ноты, словно он выдувал воздух сквозь зубы, и губы оттягивались, как у шакала или гиены. Легкость, с которой он собирался убить ее, его совершенно бессмысленная беспечность внезапно привели Дебору в ярость. Она положила сияющий телефон на ступеньку у последнего поворота коридора и шагнула обратно в тоннель.
Он был уже совсем рядом. Если бы не чуть рассеивающий тьму зеленоватый свет, она бы поклялась, что почти на расстоянии вытянутой руки. Дебора прижалась к стенам заполненной цистерны, куда за многие годы, несомненно, свалилось и разбилось насмерть множество идиотов-туристов, и напружинилась, как готовый к прыжку паук. У нее будет только кратчайший миг преимущества. Времени на полумеры нет.
Сначала она ничего не могла разглядеть, потом свист прекратился, и перед ней возникла смутная фигура. В зеленоватом свечении сотового телефона преследователь напоминал вампира.
Белый Кролик...
Парень прищурился, на мгновение ослепленный после полной черноты. Дебора бросилась вперед, стараясь пнуть его здоровой ногой. Удар попал в цель, и он отшатнулся.
— Сюрприз! — Дебора с силой ударила его по щеке тыльной стороной ладони.
Он упал, откатившись назад, и охнул, словно задохнулся, ударившись спиной о ступени, — но при этом оказался за пределами свечения телефона, и Дебора потеряла его из виду. Она снова ударила ногой, не попала и чуть не оступилась сама. Шагнула ближе, слишком поздно осознав, что ее силуэт, наверное, виден в зеленоватом сиянии телефона, лежащего в паре футов позади. И почувствовала, как нож скользнул вдоль плеча и шеи.
Дебора упала, ухватившись за рану и нащупав хлынувшую кровь. Она сама не понимала, откуда знает, что делать, но попыталась определить, насколько серьезно повреждена артерия. Понять ничего не удалось, и она не стала тратить время на дальнейшее обследование. Отпихнула телефон прочь, сама отскочила вправо — в сторону от ножа — и снова бросилась на преследователя, опустив голову, как нападающий бык.
Человек одного с ней роста, вероятно, имел бы преимущество в драке на лестнице, однако Белый Кролик был ниже на несколько дюймов и совершенно не готов к ее ярости. Она налетела на что-то плечом (рука? лицо?) и с силой толкнула преследователя в стену. Послышался глухой удар — голова о скалу — и звонкий металлический стук упавшего на землю ножа. Дебора не стала искать нож или проверять, в сознании ли парень. Она проскочила мимо осевшего тела и побежала по лестнице вверх.
Она дважды поскользнулась на ненадежных ступенях (единственное, в чем путеводитель не соврал), но, поднимаясь, чувствовала, как становится теплее воздух. Хотя по-прежнему было совершенно темно, впереди ждали свет, тепло и жизнь. Дебора бежала вслепую, тяжело ударяясь о стену на поворотах, но не останавливалась. Потом чернота стала бурой, и на каменном полу проступили контуры и глубина. За следующим поворотом стало светлее. Еще пять ступеней, еще один крутой изгиб тоннеля — и Дебора вырвалась из-под земли, наполовину ослепленная ярким светом и внезапно ощутившая потоки пота, напряжение нервов и острую боль от глубокого пореза на плече. Но все это не остановило ее. Она побежала к развалинам дворца и дальше, мимо могильного круга к Львиным воротам. И, вспомнив миф об Орфее, пытавшемся спасти жену из подземного царства, не стала оглядываться.