— Мне перед уходом надо разобраться с бумагами Тони. Потребуется несколько минут.
Посмотреть на Кельвина она не посмела.
— Я могу подождать, — сказал Кернига.
Дебора выдавила улыбку, после чего отвернулась к своему рабочему столу и начала многозначительно перекладывать бумаги.
— Тогда я, наверное, пойду, — сказал Кельвин.
Дебора подняла голову. На секунду их взгляды встретились, и в глазах обоих отразилось молчаливое разочарование.
— Ладно, — ответила она. — Вероятно, увидимся завтра.
Дебора не знала, о чем он думает, на что, возможно, надеялся сегодня вечером, — не была даже уверена, о чем думает или на что надеется сама, — но адвокат явно расстроился из-за профессионального рыцарства Керниги.
— Хорошо. — Он секунду помедлил, словно собирался сказать что-то еще, а когда Кернига повернулся и посмотрел на него, отступил. В звуке закрывшейся за ним двери было что-то окончательное, отчего Деборе захотелось кричать.
— Вы вроде собирались поговорить с уборщицей?
— Верно, — отозвалась Дебора, приходя в себя. — Вернусь, как только смогу.
И, воспользовавшись предлогом, быстро вышла из комнаты. Кельвин был уже почти у двери фойе. Дебора окликнула его, и он резко обернулся. Она вспомнила их первый разговор и как он рассердил ее, назвав томагавк в витрине всего в двадцати футах от места, где он сейчас стоял, оружием варварской культуры. И улыбнулась воспоминанию.
— В чем дело?
— Мне жаль, что я...
Она неопределенно махнула рукой в сторону кабинета.
— Ладно, — ответил он, — пустяки. Увидимся завтра.
— Да. — Дебора внезапно почувствовала себя глупой девчонкой. — Договорились.
Кельвин секунду помедлил, чуть покачиваясь, словно охваченный противоречивыми побуждениями, потом сконфуженно улыбнулся и повернул прочь.
— Завтра, — сказал он.
— Да.
— Буду ждать.
Она смотрела ему вслед, сама не зная, чего сейчас хочет больше.
Тони на кухне выжимала тряпку в раковину. Увидев Дебору, она поспешно подошла, заглянула ей за плечо и захлопнула дверь.
— Привет. — Она коротко обняла Дебору. — Как ты? Держишься?
— Ага. Только устала.
— Надо думать! — На лице Тони была написана дружеская забота, и Дебора сама удивилась тому, как их отношения — всегда казавшиеся натянутыми — изменились после Микен. — Послушай, — продолжала Тони, приглушив голос, — прости за прежнее. И... ты не сказала, что видела меня там?
— Нет.
— Слава Богу. — Тони явно испытала облегчение.
— Почему? — спросила Дебора. — Ты знаешь, что Кернига из ФБР, да?
— Ага. Он сказал мне, как только я вернулась, словно считал, что это заставит меня разболтать все мои секреты. Я не поверила и позвонила проверить. Я вполне уверена, что он не врет. Но вот в чем штука... Почему вообще федералы вмешались?
— Тело и маску — между прочим, я упомянула только маску, но не само тело — провезли через границы Штатов, возможно, через международные воды. Это делает преступление федеральным, верно?
— Конечно, — согласилась Тони, — но когда они об этом узнали?
Дебора поняла, что та имеет в виду, и замерла. Возникло словно эхо паники, охватившей ее, когда она подслушала спор Кина и Керниги.
— Они приехали расследовать убийство, верно? На этом этапе никто ничего не знал о контрабанде или украденном добре. Во всяком случае, они этого не говорили. Так почему вовлечено ФБР? Я позвонила одному приятелю, который работает в отделении округа Клейтон, и спросила, какие самые распространенные причины, по которым федералы влезают в дела об убийствах. И знаешь, что он ответил?
— Что?
— Преступления ненависти.
— Преступления ненависти?
— Он не колебался. Первое, что он назвал. Преступления ненависти.
Снова это ощущение, что она совершенно сбилась с пути, находит только ложные нити, складывает неправильные кусочки головоломки...
— Какое отношение смерть Ричарда имеет к преступлениям ненависти? — удивилась Дебора, отбрасывая знакомую неуверенность. — Ведь это преступления на почве расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды. А он был белый, мужчина и, насколько я знаю, гетеросексуал.
— А что, если преступление ненависти, которое они расследуют, вообще не связано с Ричардом? Что, если оно произошло много лет назад?
О Господи, подумала Дебора, вот оно.
— Твой отец? — сказала она. — Думаешь, они расследуют смерть твоего отца?
— Я просто рассказываю. — Тони чуть отступила. — Я задавала много вопросов. Связывалась с военными властями и даже просила об эксгумации. Вот я и подумала, что кто-то решил этим заняться.