— Тогда зачем держать расследование в тайне? Особенно от тебя?
— Ты права. Но я бы предпочла пока не раскрывать карты. Ты понимаешь?
Дебора медленно задумчиво кивнула, но сказать ей было нечего. Преступления ненависти? Она в это не верила, однако знала, что возразить сейчас Тони — значит поставить под удар их новую дружбу. Для уборщицы, оказавшейся журналисткой, история гибели отца была слишком важной, слишком связанной с другими весьма чувствительными вопросами, что бы она легко приняла хоть малейший скепсис. Дебора знала Тони достаточно, чтобы угадать ее реакцию.
Она просто стояла и молчала с серьезным видом.
— Кстати, о скрытности, — Тони вдруг перешла на интимно-веселый тон, — я заметила, ты начала пользоваться косметикой и духами, а? Интересно, когда ты поняла, что магистратура, как ни странно, не лишит тебя диплома, если ты хоть изредка будешь вести себя по-девчоночьи?
Дебора, вспыхнув, отмахнулась. Она начала день с легчайшего мазка губной помады и пары капель «Шанель №19», а ведь парфюмерные изделия валялись в ее сумочке без пользы почти так же долго, как золото Шлимана было похоронено в Микенах.
— Были времена, — произнесла она с притворным высокомерием, — когда уборщицы знали свое место.
— Старые добрые времена! — хмыкнула Тони. Она подчеркнула сказанное ироническим смешком и вышла из комнаты, вооружившись ведром и шваброй.
Дебора усмехнулась, но мысли все время возвращались к предыдущему разговору и к тому, какие неприятности он обещал в будущем.
Преступления ненависти?
— Кстати, — Тони засунула голову в комнату. — Тот город, который, по-твоему, находится на швейцарской границе. Как, ты сказала, он называется?
— Магдебург.
— Ага, так я и думала!.. Его там нет. По крайней мере я найти не смогла. Есть Магдебург недалеко от Берлина, но какой смысл тайком перевозить что-то в другой город, до которого всего несколько миль, если союзники уже дышали им в затылок?
— Наверное, никакого. — Дебора нахмурилась. — Может, Магдебург все-таки не один.
— Может. — И Тони ушла.
Дебора включила компьютер в кабинете, вошла в Сеть и набрала в поисковике «Магдебург». Вся первая страница результатов была на немецком. Один сайт был, видимо, посвящен театру, другой оказался туристическим, но нигде не нашлось карты, показывающей местоположение города в Германии, а подсказка поисковой машины, что, возможно, стоит попробовать «Магденбург», не помогала. Следующая страница, однако, вывела на сайт торговой палаты, который — вот удача! — был на английском языке. Ссылка на адрес привела ее к карте.
Тони была права. Магдебург действительно находился в центре страны, всего около сотни миль на юго-запад от Берлина. Провинция называлась Саксония-Анхальт. Конечно, отправить тело в этом направлении означало бы отправить его западным союзникам. А немцы просто хотели увезти его от русских, которые приближались с востока. Впрочем, это все равно не объясняет, как оно оказалось на двести пятьдесят миль дальше к югу.
Дебора вернулась к поиску и перешла на следующую страницу. Первой ей бросилась в глаза статья на английском. Дебора перешла по ссылке, и ее замешательство усилилось. Статья гласила:
КРОВЬ И ЦВЕТЫ:
новые данные о магдебургской бойне
В 1994 году при строительстве нового здания рабочие наткнулись на 32 скелета. Все это были, по-видимому, молодые люди, все убиты одновременно. Поскольку захоронение, очевидно, относится к промежутку между 1945 и 1960 годами, с самого начала предполагалось, что обнаружено свидетельство еще одного злодеяния нацистов, хотя для гестапо было необычно устраивать такие братские могилы в центре города. Новые факты, однако, говорят о том, что злодеяние произошло не в конце Второй мировой войны, а семью годами позже и что преступление совершено советской тайной полицией.
Спорово-пыльцевой анализ давно уже применяется судебной экспертизой, чтобы выяснить место гибели людей, однако в этом случае биолог Рейнард Чибор из Магдебургского университета имени Отто фон Герике применил его для установления времени убийства. Чибор обнаружил, что черепа семи жертв содержат пыльцу подорожника, тюльпанного дерева и ржи — растений, пыльца которых высвобождается в июне и июле, значительно позже падения нацистов в 1945 году.
Это возлагает ответственность за преступление напрямую на советскую разведку.