Вопреки обыкновению секретарь встала в позу. Фыркнула и заявила, что ничего передавать не станет, да и вообще поведение начальника оставляет желать лучшего.
- Женская солидарность? - прищурился Брагоньер. - Поздравляю с выговором в личном деле. Думайте, что и кому говорите.
Госпожа Ллойда нахмурилась, хотела ответить, но передумала. Извинилась за бестактность и ушла.
Соэр стоял спиной к двери, убирая коньяк, поэтому не заметил появления Эллины. Гоэта робко замерла на пороге: не похоже, чтобы Брагоньер действительно разрешил ей войти. И настроение у него явно дурное: чувствуется по резким движениям.
Решив, что отступать некуда, итак натворила бед, обидев человека, Эллина плотно прикрыла за собой дверь и села на стул. Как она и предполагала, её присутствие не обрадовало соэра.
Брагоньер поспешил спрятать раздражение, вызванное поведением секретаря, надев привычную маску холодного безразличия. Соэр вежливо осведомился, чего угодно посетительнице.
- Я вас надолго не задержу.
Эллина не знала, как начать. Когда Брагоньер сел на место, обратив на неё пристальный взгляд, вся решимость пропала. Гоэта заёрзала, зачем-то поправила прядь волос за ухом и низко опустила глаза.
- Госпожа Тэр, я не буду вытаскивать из вас слова клещами. Если это касается дела Матео Хаатера, то материалы по финансовой компенсации морального и физического вреда у господина Шорша. Копии вам выдаст под роспись секретарь. По суду вам положено пятьсот лозенов. Не обещаю, что сразу получите все деньги, но у господина Хаатера был счёт в банке... Словом, обратитесь к господину Шоршу, он вам всё разъяснит. Тридцать седьмой кабинет, третий этаж.
- Я...я не из-за денег пришла, не нужны мне деньги. Я из-за вас.
Соэр сделал вид, будто не понимает.
Эллина облизала пересохшие от волнения губы и попросила воды. Брагоньер налил ей стакан.
- Тогда... ну, тогда я не говорила, что вы меня... Словом, я должна извиниться.
- Госпожа Тэр, мы, кажется, прояснили этот вопрос. Если у того недоразумения будут последствия, то ни правовых, ни денежных проблем не возникнет. Единственное, предупреждаю сразу: забеременеете, придётся рожать.
- Ваше благородство ни к чему: последствий не будет, - слабо улыбнулась гоэта.
- Вот и прекрасно.
Разговор явно не клеился.
Эллина не знала, с какой стороны подойти, как попросить прощения у обиженного мужчины. Все эти дни её мучила совесть, и сегодня гоэта не выдержала, решилась придти и объясниться.
- Я сделала вам больно, да? - вкрадчиво поинтересовалась она. Чтобы успокоиться, Эллина встала и упёрлась ладонями о край стола. - Но я не хотела, право слово! Понимаю, вы сердитесь...
- Вам кажется, госпожа Тэр, всё в порядке. Прошу извинить, но я занят, а ваши излияния утомляют. Мне вполне хватает сплетен за спиной, чтобы порождать новые. Вы ничем мне не обязаны, живите спокойно.
- Не могу спокойно! - не выдержав, всхлипнула Эллина. - Не говорила я, будто мне не понравилось! Если хотите знать, совсем наоборот. И я хотела тогда извиниться, но вы слушать не стали!
- То есть я, по-вашему, в чём-то виноват? - Брагоньер смерил её недовольным взглядом и раздражённо, постепенно повышая голос, продолжил: - Госпожа Тэр, ваши умственные способности, комплексы, предрассудки и поразительная нелюбовь к себе - чисто ваша заслуга. И не стоило ругать господина Датеи за то, что он так с вами поступил. Поступил так, как заслуживали. Я не люблю затрагивать вопросы чужой личной жизни, но её полнейшая неустроенность - только ваша вина.
Гоэта задумалась, с грустью подметила, он прав, и попросила прощения. Потом заторопилась уйти, но Брагоньер удержал и молча плеснул ей коньяку. Эллина выпила, а потом начала оправдываться, объясняя, почему так поступила той ночью, заверяя, что очень хорошо к нему относится.