И вот сегодня утром выяснилось, что Матео Хаатер - вовсе не Матео Хаатер, а нанятый им человек. Грим вышел идеальным, истина всплыла только в ходе допроса первой степени и сличении ауры арестованного с частичками ауры на вещах Хаатера. Тем не менее, время было упущено, и истинный преступник сбежал.
Брагоньер налил себе стакан воды и процедил:
- Я очень, подчёркиваю, очень советовал бы кое-кому либо покинуть стены Следственного управления, либо исправить ошибку.
- Вы имеете в виду меня?
- Я имею в виду всех вас, - неожиданно резко ответил соэр и порывисто встал, обернувшись к судебным магам. - Господа, как мне назвать людей, которые не способны задержать одного единственного человека?
"Но" чародеев захлебнулось в гневе Брагоньера. Он стукнул кулаком по столу и эмоционально, помянув дальних родственников собравшихся, потребовал в течение суток найти обвиняемого:
- Иначе, господа, я вам очень не завидую.
Господин Шорш нервно глотнул. Интуиция подсказывала, жертвой окажется именно он. Характер у Главного следователя - демонам под стать, так что о качестве наказания можно не беспокоиться. Да и работа инквизитора накладывала отпечаток. Была бы супруга, дети - возможно, Брагоньер и смягчился, но единственная страсть к работе превратила его в беспощадное к дисциплине, субординации и раскрытию преступлений существо.
Когда соэр узнал о побеге Хаатера, подчинённые уже успели испытать всю прелесть богатого образного языка начальника. Тот редко, но запоминаемо выходил из себя. Совещание в кабинете было лишь продолжением.
- Господин Шорш, господин Крауст, господин Ульман, к вам это относится в первую очередь, - уже спокойно закончил соэр, осушив стакан. - Работаем, господа!
Понурые подчинённые группкой покинули кабинет.
Оставшись один, Брагоньер потёр виски. Всё рушилось, всё удовлетворение от завершения дела улетучилось. Завтра предстояло отчитываться перед вышестоящими - и что он им скажет? Что упустил преступника? Карьера запятнана, жить больше не за чем.
Соэр заставил себя на время забыть о неприятностях, пробежал глазами бумаги Ульмана и занялся другими делами. Отчёты всегда успокаивали своей монотонностью. Затем Брагоньер сочинил речь для градоправителя. Аргументированную, изобиловавшую фактами, подчёркивавшими эффективность работы Следственного управления. Хотелось бы верить, что кроме неё он предъявит убийцу.
Матео Хаатер исчез без следа. Ещё вчера исправно сидел в канцелярии Третьего префекта, распределял поток посетителей, решал их вопросы, готовил бумаги, составлял планы на второе полугодие - а сегодня его будто и не было.
Стража уже дала показания: нет, не видели. Значит, преступник опять сменил облик, поднаторев в этом во время совершения преступлений.
Одиноких всадников солдаты не заметили, клялись, что за взятку никого из города после закрытия ворот не выпускали. Но магией Хаатер не владел, через стены ходить не умел - значит, покинул город привычным способом. Либо верхом, либо в дорожной повозке.
Оказалось, преступник покинул горож верхом по документам Цинглина Войсха, засветившимся в деле ростовщика и актёра. Якобы сопровождал экипаж с пассажирами. Судебные маги искали его, но пока безрезультатно.
Ничего не дал и опрос населения ближайших деревушек. Дорожную повозку, с которой Хаатер покинул Сатию, нашли, но пассажиры заверили, всадник отделился от них через пару миль от города. Будто бы повернул к Сатии.
- Очевидно, в университете выпускают недоучек, - спустившись в лабораторию, хмурый Брагоньер наблюдал за тем, как чертится на полу круг. - Господа, у вас есть точное имя, весь набор поисковых заклинаний... Мне обратиться к гоэтам?
Господин Братс, готовивший чуть в стороне всё для октограммы Мерхуса, оскорблено вскинулся, но помолчал. Начальник не в духе, а когда он не в духе, с ним лучше не спорить.
Через полчаса соэра порадовали: место нахождения Матео Хаатера установили с погрешностью в пять миль во все стороны света.
После разрыва с Себастьяном Датеи у Эллины появилось много свободного времени. Большую часть она проводила, ухаживая за подругой. На туалетном столике Анабель выросла целая батарея всевозможных склянок и баночек. Поначалу недобро косившийся на них врач признал действенность снадобий гоэты и разрешил применять их в лечении. Затем, правда, появился маг и категорично заявил: самоучки командовать в спальне госпожи Меда не будут. Эллина снесла оскорбление, забрала лекарства, но тайком продолжала отпаивать Анабель всевозможными настоями.