Лишь гораздо позже, возможно, столетия субъективного времени спустя, снова наступила тишина. Я смотрел на мир своими собственными глазами. Телом по-прежнему владел Орканр, я оставался лишь пассажиром у него внутри, но видеть я уже мог.
Он зажег пламя на моей ладони и еще долго стоял во тьме, размышляя о чем-то; я не мог постичь его мыслей, хотя понял, что гнев и радостное упоение местью постепенно затухают и новое чувство, чувство сожаления, начинает беспокоить его.
Он нагнулся над саркофагом – пламя на ладони осветило останки трупа. Змеи исчезли. Голова Луны лежала на дне, темная и сморщенная, как пустой мешок.
Орканр дохнул огнем на гроб, уничтожая все, что осталось.
Луна, чьим истинным именем было Декак-Натаэ-Цах, которого мы убили и таким образом поглотили, с диким криком проснулся в моем сознании. Орканр легким движением мысли заставил его замолчать до будущих времен.
Я почувствовал приближение призрака мумии. Я попытался окликнуть его на языке мертвых, чтобы направить к Реке и далее, в Страну Мрака, но Орканр обратился ко мне внутри моего разума:
– Не волнуйся, Секенр. Он знает дорогу. Он и так слишком долго ждал, когда сможет отправиться в путь.
Затем я заметил, что, хотя голова Луны и сама мумия сгорели полностью, превратившись в прах, руки мумии остались. Они свободно плавали в воздухе, и зрелище было поистине умопомрачительным. Пальцы постоянно сгибались и разгибались, словно работал какой-то сложный механизм.
Орканр явно ожидал этого. Я понял, что эти руки были плодом его магии, а отнюдь не случайным явлением, и что ушедший в последний путь, как и все остальные, вовлеченные в эту интригу, тоже был чародеем, и что он был искалечен с помощью магии. Теперь же от него остались одни руки.
– Потерпи, нам предстоит еще одно дело, – произнес вслух Орканр, обращаясь то ли ко мне, то ли к рукам. Я так и не понял.
Мы шли вдоль берега Реки Смерти, я был в этом уверен. Я слышал плеск волн, шепот призраков в тростниках, биение сердца Сюрат-Кемада – оно пульсировало где-то очень далеко, но я не мог ошибиться.
Как только я снова обрел возможность видеть, я не поверил собственным глазам: громадный зал, обрамленный со всех сторон широкими приземистыми колоннами, похожими на фантастические барабаны. В дальнем конце его горел самый обыкновенный фонарь.
Лишь немного опомнившись, я понял, что руки по-прежнему с нами – они, с вытянутыми вперед пальцами, плавали перед нами в воздухе.
Чуть позже на вершине лестницы, я прослезился при виде поднимавшейся в небо Луны – настоящей, той которую зовут Зеркалом Богини – ее бледный свет струился сквозь высокое окно.
Кровь запеклась коркой у меня на лице. Нос страшно горел.
Руки мерцали прямо перед нами, отражая лунный свет. Пальцы сжимались и разжимались, хватая воздух.
– Осталось совсем немного, – сказал Орканр.
Теперь мы шли по пустому дворцу – пол был совершенно сухим – вдоль длинных коридоров, освещенных неподвижным пламенем. Раз или два я замечал людей: солдат застыл на карауле с поднятым копьем, чиновник в широком синем одеянии – они расплывались и мерцали, такие же бестелесные, как вспышки, возникающие перед глазами в абсолютной темноте.
Действие заговора Луны, остановившего время, постепенно заканчивалось. Я понял, что Орканр подсчитывает, хватит ли нам его.
– Еще совсем немного.
Руки открыли дверь, и мы вошли в тронный зал. Босой, я прошел по гладкому холодному полу среди распростершихся на полу евнухов, стоявших стражников и коленопреклоненных придворных. Я видел госпожу Неку и Тику, но они застыли на месте, бестелесные, как призраки.
Мы поднялись по ступеням к трону Великого Царя Венамона Четвертого. Он в изумлении поднял взгляд, а его тяжелая корона съехала на затылок. Он нас видел. В его глазах отразились испуг и тревога. Непарализованная сторона рта попыталась заговорить, но он успел издать лишь хриплое бульканье перед тем, как плававшие в воздухе руки сомкнулись вокруг его горла. Он завалился вперед, глаза вылезли из орбит, язык вывалился изо рта. Одна из его рук, живая, покрытая старческими пятнами, бессильно схватилась за магическую.
– О Царь, мой повелитель, – сказал Орканр. – Я не знаком с тобой, но твой прадед прекрасно знал меня, как, впрочем и твой дед. Знай же, что с тех пор, как ваша династия начала оказывать помощь и поддержку моим злейшим врагам, вина за все их прошлые преступления легла и на вас. И моя месть неизбежно должна была настигнуть тебя.
Голова царя словно взорвалась – кровь хлынула у него изо рта, носа, ушей, глазниц. А затем голова попросту исчезла, а руки-убийцы слишком быстро, чтобы за ними можно было проследить взглядом, скрылись внутри шеи, как два паука, спрятавшихся в норе. Его тело раскачивалось из стороны в сторону, фонтаном разбрызгивая кровь, слишком изумленное, чтобы понять, что оно уже мертво. Костлявые руки сновали из стороны в сторону. Каким бы невероятным это ни казалось, безголовый король поднялся на ноги, прежде чем из его груди хлынула кровь, с сухим треском лопнули кости, извергая на пол внутренности и куски плоти.
Оставшаяся от царя оболочка рухнула. В воздух вновь взмыли две руки, держащие сердце. На мгновение они застыли. Орканр кивнул.
Руки стремительно унеслись прочь.
– Секенр, – заговорил Орканр внутри моего разума, – теперь я возвращаю тебе твое тело – я вполне удовлетворен и хочу отдохнуть. Я не желаю тебе зла и далее благодарен тебе за то, что ты предоставил мне возможность для мести. Но я предупреждаю тебя – будь бдителен. Другие могут оказаться далеко не столь благородны, как я. Пока тебе необыкновенно везло в этом отношении. Выучись нашему ремеслу, мой мальчик, или в следующий раз тебе не удастся выжить при подобных обстоятельствах.
Я почувствовал, как он погружается вглубь моего сознания, и сразу после этого вокруг меня все закричали, а я ощутил тошноту, слабость и сильнейшую боль. Я упал на изуродованный труп царя и, скатившись по ступеням, оказался на залитом кровью полу; я был в полной уверенности, что умираю, что все мои раны открылись вновь.
Кто-то подхватил меня под руки и куда-то потащил. Все суетились, бегали, кричали. Металл бряцал о металл. Новые крики. Последнее, что я услышал, был звук труб и отдаленный голос герольда, возвещавшего:
– Царь умер! Да здравствует его внук, Царь Венамон Пятый! Да здравствует божественная Хапсенекьют, царица-регентша, благословенная богами!
– Благословенная богами! – повторило множество голосов.
Глава 11
ТАЙНА ЧАРОДЕЯ
Ее лицо нависло надо мной, словно выплывая из медленно редеющей тьмы, ее кожа была белее бумаги, волосы – седыми, как у старухи, хотя она была еще совсем молода, а глаза ее были невероятно тревожного голубого цвета. Я принял ее за привидение.
Вторая напоминала прекрасную демонессу с нежными чертами лица, но была черна, как всадники заргати, глаза ее сияли, а зрачки были еще темнее, чем кожа.
Кто-то коснулся моего лба влажным полотенцем. К моим губам прижали чашку. Я набрал жидкости в рот, закашлялся, но все же проглотил немного. Напиток был теплым и сладким.
– Что это? – спросил я на языке Дельты.
Обе замерли, глядя друг на друга.
– Всего лишь сидр, – ответила бледная на том же языке.
Мне показалось, что мое лицо загипсовано. Я начал исследовать его руками. Демонесса отвела мои руки.
– Не трогай, – сказала она. – Доктор очень хорошо зашил тебя. – Она широко улыбнулась. – Он сказал, что у тебя на носу останется совсем небольшой шрам.
– Ох…
Вот теперь я полностью проснулся. Я лежал в кровати, уставившись в сводчатый потолок. Солнечный свет лился в комнату сквозь цветные стекла окон, заставляя загораться цветные фигурки змей, дев и воинов, запечатленных на стекле каким-то непонятным мне образом.
Тут я потрогал повязку на своем лице и вспомнил. Да. Мой нос был распорот ножом. Это озадачило меня даже больше, чем то обстоятельство, что обе мои ступни возлежали на подушках и были плотно замотаны тончайшей тканью. Лишь пошевелив пальцами ног и будучи вознагражден острой болью, я смог соединить куски головоломки – вспомнить, как я стал цаплей, а мой враг, орел с крокодильей головой, схватил меня за ноги своими страшными челюстями.