К концу я была убеждена, что она просто выдумывает имена, чтобы назвать побольше неизвестных мне людей. По лицу Колина можно было понять, что он тоже не припоминает половины имен, и у меня возникло чувство, что он не слишком жалует Банти Бикслера, кто бы ни был сей малый с таким неудачным именем.
Чувствуя, что проигрывает, наездница прибегла к отчаянной тактике.
— Можешь привести… — Джоан тупо на меня посмотрела.
— Элоиза, — услужливо подсказала я.
— …свою гостью, если хочешь, — закончила она тоном человека, идущего на огромную уступку. Повернувшись ко мне, она радушно проговорила: — Естественно, вам будет не слишком весело, поскольку вы никого не знаете. Полагаю, вы могли бы поговорить с викарием. Он обожает распространяться о старине. Церкви и все такое.
Мне должным образом указали на мое место, загнав в угол вместе с духовенством.
Как я могла отказаться после такого любезного приглашения?
— Спасибо.
— Конечно, если вы слишком заняты в библиотеке…
Я оскалилась, обнажив зубы — далеко не такие крупные и белые, как у нее.
— Ни за что не пропущу.
С хозяйского места за столом донесся приглушенный смешок.
Я пристально посмотрела на Колина.
— Простите, — как ни в чем не бывало сказал он. — Поперхнулся фасолиной.
Ну-ну.
За свой опрометчивый юмор он получил по заслугам — внимание Джоан переключилось на него.
— Значит, мы тебя завтра увидим? Не забудь, завтра вечером, в половине восьмого.
Кухонная дверь громко хлопнула.
Я встала, со стуком положила на тарелку вилку и нож. Я чувствовала, что за всем этим стоит некая предыстория. Рядом со мной на стуле шевельнулся Колин.
— Фасоли больше не надо, да?
— Да. Спасибо.
Я понесла тарелку в раковину, слыша, как затихает вдали перестук копыт. Думаю, монах-призрак из Донвеллского аббатства не стал бы с ней путаться, когда она в таком настроении. Снаружи, за кухонным окном, стало по-настоящему темно, как бывает только в деревне. В стекле я видела свое отражение с раздраженно поджатыми губами.
Меня это совсем не касается, нет, в самом деле.
В отражении я увидела приближавшегося с тарелкой в руке Колина. О, к черту все это. Если он собирается втянуть меня в свое любовное злоключение, меня это касается. Особенно если учесть, что это я подвергалась риску преследования злобной амазонкой. Я предпочла бы монаха-призрака. Из него по крайней мере можно состряпать славную историю, когда я вернусь домой.
Поставив посуду в раковину, я развернулась так стремительно, что Колин чуть не врезался в меня тарелкой. Отражающиеся предметы бывают ближе, чем кажутся.
Прижавшись спиной к раковине, чтобы избежать пробоины в грудной клетке, я сжала металлический край и сказала:
— Я, конечно, не против послужить живым щитом, но в следующий раз буду благодарна за краткий предупредительный сигнал.
Ну, во всяком случае, я хотела это сказать.
Сказала же следующее:
— Я помою посуду. Поскольку вы готовили.
Черт.
Колин отступил на шаг и широко взмахнул рукой. Умудрившись поставить меня на свое место, он пребывал в возмутительно хорошем настроении.
— Идите. Я помою.
— Точно?
— Я не против. Идите. — Он слегка подтолкнул меня. — Я знаю, вы, должно быть, умираете от желания вернуться в библиотеку.
— Ну…
Оспорить данное утверждение было трудно.
Колин уже включил воду.
— Можете приготовить ужин завтра.
— Но вы забываете, — остановилась я у двери, — что завтра пьете коктейли с мисс Плауден-Плагг. Доброй ночи!
Я выскочила из кухни в темный коридор, надеясь, что смогу найти дорогу в библиотеку. Я полностью смазала бы свой уход, если бы обернулась и спросила, как туда добраться. Мне бы попасть в передний холл, а оттуда я дорогу найду.
В деревне действительно если стемнеет, то стемнеет — ни тебе уличных фонарей, ни автомобильных фар и освещенных витрин, которые все излучают приветливый свет. Я ощупью пробиралась вперед по коридору, одной рукой ведя по ребристым обоям, а другую выставив вперед, будто желая предупредить… ну, не столкновение с призрачными монахами, а скорее с маленькими столиками, которые так и норовят попасть под ноги в незнакомых коридорах. Если я и вздрагивала испуганно от нескольких теней и чуть пристальнее, чем необходимо, вглядывалась в дверные проемы, давайте просто скажем: я была рада, что Колин не оказался свидетелем этого.