Наигранная тревога, прошептал мой внутренний демон (явно дружок гоблинов Колина), могла стать хорошим предлогом, чтобы избавиться от нежеланной гостьи, начавшей подавать признаки влюбленности. Но он казался по-настоящему обеспокоенным, возразила моя лучшая половина. Не нарисовал же он эти круги под глазами. И зачем предлагать выпить, если он не собирался этого делать?
Последний аргумент, вынуждена была признать я, критики не выдерживает. Если бы я откладывала десять центов каждый раз, когда мои подружки жаловались, что парень пообещал позвонить и не позвонил… ну, я могла бы профинансировать исследовательскую поездку в Ирландию. Я и сама грешна: небрежно бросая знакомым в Институте исторических исследований: «Надо бы как-нибудь выпить кофе», — прекрасно понимала, что хочу сдержать слово не больше, чем они завязать со мной контакты.
Отсутствие моего номера телефона не фатально. Если он серьезно предлагал встретиться, то в его распоряжении с полдюжины возможностей добыть мой номер. Ну, может, и не полдюжины, но не меньше двух, тут же приходящих на ум. Во-первых, его тетя Арабелла, навязавшая меня ему на эти выходные, а во-вторых, его сестра Серена, которая на раз может получить данную информацию от Пэмми. Если я смогла до этого додуматься, значит, может и он.
Если он сумеет раздобыть мой номер, это хотя бы докажет, что он серьезно предлагал выпить вместе. В старых сказках героев часто подвергают разного рода испытаниям: принести голову дракона в дом принцессы; нащипать перьев из хвоста фантастической птицы; одолеть в рукопашной схватке великана-людоеда, страдающего дурным запахом изо рта. Я не строила иллюзий, будто сделана из того же теста, что и героини. У меня не имелось даже половины царства, чтобы предложить в качестве вознаграждения, если только полцарства не означает половину очень маленькой съемной полуподвальной квартиры в Бейзуотере. Но если цена ниже, то и задание легче. Победить грозный номер телефона в обмен на выпивку с искрение вашей. По сравнению с рубкой колючих зарослей[80] добывание номера телефона казалось плевым делом.
Я дам ему время до… Среда не слишком скоро? Если случилось действительно что-то серьезное, я не хочу торопиться и без нужды покупать куклу-вуду. Четверг, великодушно решила я. Если он не позвонит мне к четвергу, я буду знать: «я позвоню вам» просто эвфемизм для «не интересуюсь».
А пока мне нужно выследить шпионку.
Я не могла последовать за Черным Тюльпаном и Розовой Гвоздикой в Ирландию, но могла поискать их в отделе рукописей Британской библиотеки. Если ничего не выйдет… что ж, миссис Селвик-Олдерли просила меня держать ее в курсе моей работы над диссертацией. Будет только вежливо позвонить ей.
Прижавшись щекой к оконному стеклу, я гадала, кто появится первым: Колин или Черный Тюльпан.
Историческое примечание
И снова настало время отделить факты от вымысла и принести свои извинения на алтарь исторической точности. На самом деле цветочные шпионы имеют свое место в истории. Хотя Алый Первоцвет, Пурпурная Горечавка и Розовая Гвоздика — персонажи вымышленные, шпионы с цветочными именами наделали шуму но ту сторону Ла-Манша. Наиболее известным стал La Rose, но один агент и правда действовал под псевдонимом Le Mouron (Первоцвет) — и они оставляли после себя маленькие карточки с алым цветком. И цветочный агент женщина, такой как Розовая Гвоздика, не является чистой фантазией. Мадемуазель Нимфа Руссель де Превилль сбивала с толку революционное правительство под кодовым именем Prime-rose (Садовая Мальва). По отзывам, потрясающе красивая, как Джейн, La Prime-rose была мастером переодевания, чувствуя себя одинаково свободно и в гостиной, и в обличье мужчины. Сеть шпионов, выдававших себя за торговцами галстуками, накрытая в начале книги Майлзом, также имеет исторические прототипы в лице французских агентов, разбросанных по всему Лондону под видом портных, слуг, купцов и модисток.
Возвращаясь в Лондон: для нужд романа пришлось перетасовать некоторых персонажей и места. Во время наполеоновских войн шпионажем в основном ведал подотдел министерства внутренних дел, который назывался иностранным отделом. Во избежание путаницы я воспользовалась литературной традицией, приписывающей тайные дела авантюрного характера военному министерству. В качестве утешения теням тех людей, которые работали в иностранном отделе, я позаимствовала их здание и персонал для моего вымышленного военного министерства. В доме номер двадцать по Краун-стрит, где Майлз получал инструкции от Уильяма Уикхема, и располагался иностранный отдел со дня своего создания в 1793 году.