— Для чего им это понадобилось? — отозвалась она своим нежным детским голосом. — Думай, Ганелон. Посмотрим, удастся ли тебе вспомнить.
Я стал думать. Закрыв глаза, попытался расслабиться, чтобы воспоминания Ганелона выплыли на поверхность моего ума. Я все еще никак не мог привыкнуть к мысли о том, что со мной произошло, хотя это объясняло многое. Это даже объясняло бы — внезапно вспомнил я — и странную потерю сознания в самолете, когда я пролетал над джунглями Суматры, и дальнейшие события, когда все мне казалось каким-то не таким...
Возможно, именно в эту минуту, в самолете, Эдвард Бонд оставил Землю, а Ганелон занял его место — двое близнецов, слишком испуганные и слишком беспомощные, чтобы хоть что-то понимать.
Нет, это было невозможно!
— Нет, не помню! — резко сказал я. — Этого не может быть. Я знаю, кто я. Я знаю все, что произошло с Эдвардом Бондом на протяжении всей его жизни. Ты не можешь доказать мне, что все это только иллюзия. Все слишком ясно, слишком отчетливо.
— Ганелон, Ганелон...
Эдейри подошла ко мне, и в голосе ее зазвучала укоризна.
— Подумай о восставших племенах, Ганелон. Попытайся вспомнить, почему они сделали с тобой это. Лесные жители — непослушные маленькие человечки в зеленом. Ненавистные человечки, которые угрожают нам, Ганелон! Это-то ты помнишь!
Может быть, это был определенного рода гипноз. Я подумал об этом позже. Но в этот момент в моем мозгу вспыхнула картина: я увидел одетую в зеленые одежды толпу, пробиравшуюся по лесу, и при их виде почувствовал неожиданную горячую злость. В этот момент я был Ганелоном, великим и могущественным лордом, ненавидящим этих людей, недостойных завязывать шнурки моих ботинок.
— Конечно, ты ненавидишь их, — прошептала Эдейри.
Она, наверное, заметила, как изменилось выражение моего лица. Когда она заговорила, я почувствовал, что сижу в непривычной для себя позе. Плечи мои были горделиво расправлены, грудь выпячена вперед, а губы извивались в презрительной усмешке. Так что, возможно, она и не прочитала моих мыслей. То, что я думал, можно было видеть по моему лицу и осанке.
— И конечно же, ты наказывал их, где мог и когда мог, — продолжала она. — Это было твоим правом и обязанностью. Но они обманули тебя, они оказались хитрее. Они нашли дверь, которая поворачивается на временных осях, и вышвырнули тебя в другой мир. По другую сторону этой двери был Эдвард Бонд, который не питал к ним ненависти. Поэтому они и открыли ему дверь.
Эдейри слегка повысила голос, и я уловил в нем насмешку.
— Фальшивые воспоминания, фальшивые воспоминания, Ганелон.
Вместе с личностью Эдварда Бонда ты приобрел и его прошлое, но он пришел в наш мир таким, каким был, ничего не зная о Ганелоне. Он причинил нам немало беспокойства, друг мой, доставил много хлопот. Сначала мы не поняли, что случилось. Казалось, что Ганелон просто исчез из нашего Совета, а новый Ганелон появился среди повстанцев, организуя их на борьбу против собственного народа.
Она мягко засмеялась.
— Нам пришлось поднять Гаста Райми из его сна, чтобы он руководил нами. Но, в конце концов, изучив метод поворота осей времени, мы попали на Землю, искали тебя и нашли. А теперь перенесли тебя сюда. Это твой мир, лорд Ганелон!
Примешь ли ты его?
Я помотал головой, как во сне.
— Все это нереально. Я остаюсь Эдвардом Бондом.
— Мы можем вернуть тебе настоящую память, и мы это сделаем. На какое-то мгновение истинные воспоминания уже появились на поверхности твоего мозга. Но на все это нужно время. А пока — ты один из Совета, возможно, самый могущественный из всех нас. Вместе с Матолчем вы были...
— Подожди минутку, — прервал ее я. — Я все еще не совсем понимаю. Матолч? Это тот самый волк, которого я видел?
— Да.
— Ты говоришь о нем так, будто он — человек.
— Но он и есть человек — время от времени. Он — ликантроп. Может менять образ по желанию.
— Оборотень? Это невозможно! Это — миф. Какие-то странные суеверия.
— С чего начался миф? — спросила Эдейри. — Давным-давно много Врат были открыты между Темным Миром и Землей. На Земле воспоминания об этих днях сохранились, как суеверия — но корни их уходят в действительность.
— Это суеверия, и ничего больше! — убежденно сказал я. — Вы утверждаете, что существуют оборотни, вампиры и всякие прочие выдумки?!
— Гаст Райми может рассказать тебе о них больше, чем я. Но мы не должны будить его ради такого пустяка. Может быть, я... Ну что ж, слушай. Тело состоит из клеток. Клетки могут приспосабливаться в определенных пределах. Если приспособляемость увеличить в еще большей степени, тогда процесс метаболизма ускоряется настолько, что возможно появление оборотней.