— Месье Питерсен?
— Да.
Мужчина оглядел их с ног до головы.
— Номер большой. Пятнадцать франков за одного. Двадцать за двоих. Обслуживание двенадцать с половиной процентов.
— Этот джентльмен со мной не останется.
Мужчина взял ключ и, подхватив чемодан мистера Питерса, повел их за собой наверх в номер на третьем этаже. Мистер Питерс заглянул внутрь и кивнул:
— Да, подойдет. Скоро прибудет один мой друг. Попросите его, пожалуйста, подняться в номер.
Мужчина удалился. Мистер Питерс присел на кровать и одобрительно огляделся.
— Довольно мило, — сказал он, — и очень недорого.
— Да, точно.
Номер оказался длинным и узким, со старым ворсистым ковром, железной кроватью, шкафом, двумя деревянными стульями, маленьким столиком, телевизором и эмалированной железной раковиной. Красный ковер рядом с раковиной вытерся от частого использования, залоснился и приобрел черный цвет. Обои изображали решетку, поддерживающую ползущее растение, какие-то фиолетовые диски и несколько бесформенных розовых объектов — явно плоды чьего-то больного воображения. На латунных кольцах висели плотные шторы синего цвета.
Мистер Питерс взглянул на часы:
— Ждать еще двадцать пять минут. Лучше расположиться поудобнее. Может, хотите прилечь?
— Нет, спасибо. Я полагал, что мы поговорим.
— Да, пожалуй.
Мистер Питерс вытащил из нагрудного кармана пистолет, убедился, что он заряжен, и положил его в правый карман пальто.
Латимер молча наблюдал за этими приготовлениями. Его уже сильно мутило.
— Мне все это не нравится, — вдруг произнес он.
— Мне тоже, — успокаивающе отреагировал мистер Питерс, — но меры предосторожности принять следует. Хотя не думаю, что они понадобятся.
Латимеру пришел на ум один американский гангстерский фильм.
— А вдруг он нас обоих просто застрелит?
Мистер Питерс терпеливо улыбнулся.
— Не сейчас! Не позволяйте своему воображению, мистер Латимер, заводить вас столь далеко. Димитриос так не поступит. Слишком шумно и слишком опасно. Не забывайте, что тот человек внизу его увидит. К тому же это не в его вкусе.
— А что в его вкусе?
— Димитриос отличается предусмотрительностью. Прежде чем действовать, он все тщательно продумывает.
— У него был целый день, чтобы все тщательно продумать.
— Да, но он еще не знает, как много известно нам и вовлечен ли в дело кто-нибудь еще. Ему только предстоит это выяснить. Предоставьте все мне, мистер Латимер, я понимаю Димитриоса.
Латимер хотел напомнить, что у Виссера, вероятно, были те же мысли, но потом передумал. Он решил озвучить другое опасение, более личного характера.
— Вы говорили, что когда Димитриос заплатит нам миллион франков, то больше он о нас не услышит. А вам не приходило в голову, что он не согласится? Когда он поймет, что мы не придем требовать еще денег, он может разыскать нас.
— Кого, мистера Смита и мистера Питерсена? Мой дорогой мистер Латимер, нас будет непросто разыскать по этим именам.
— Ваше лицо ему знакомо. А мое он увидит. Он может опознать нас, как бы мы ни назвались.
— Сначала ему надо нас разыскать.
— Моя фотография появлялась пару раз в газетах. И ее снова могут напечатать. Или предположим, что издатель поместит мой портрет на суперобложке книги. И Димитриос его увидит. В жизни случаются и более странные совпадения.
Мистер Питерс поджал губы.
— На мой взгляд, вы преувеличиваете, — пожал он плечами, — но раз вы так нервничаете, спрячьте лицо. Вы носите очки?
— Для чтения.
— Тогда наденьте их. А еще шляпу, и поднимите ворот пальто. Вы можете сесть в углу комнаты, перед телевизором. Это затуманит черты вашего лица. Вот так.
Латимер подчинился. Когда он занял свою позицию, поднял воротник и застегнул его у подбородка, надвинул шляпу на глаза, мистер Питерс посмотрел на него от двери и кивнул:
— Пойдет. Хотя я считаю это излишним. После таких приготовлений мы будем чувствовать себя полными дураками, если он не придет.
Латимер, который и так уже чувствовал себя полным дураком, пробормотал:
— А есть вероятность, что он не придет?
— Кто знает? — Мистер Питерс вновь присел на кровать. — Ему могли помешать десятки разных вещей. Вдруг он по какой-то причине не получил письмо? Или уехал из Парижа еще вчера? — Толстяк снова бросил взгляд на часы. — Восемь сорок пять. Если он в пути, то скоро уже будет здесь.
Они сидели молча. Мистер Питерс стал подстригать ногти карманными ножничками.
Полная тишина в комнате нарушалась только щелчками ножниц и тяжелым дыханием мистера Питерса. Для Латимера она казалась почти осязаемой: из углов комнаты сочилось нечто текучее, темно-серого цвета. Было слышно, как тикают на запястье часы. Он немного подождал — хотя это показалось ему вечностью, — а потом бросил на них взгляд. Без десяти минут девять. И снова вечность. Он пытался придумать, что бы сказать мистеру Питерсу в надежде скоротать время. Пытался посчитать целые параллелограммы на участке обоев между шкафом и окном. А теперь ему казалось, что он слышит тиканье часов мистера Питерса. Приглушенные звуки из номера сверху — кто-то двигал кресло и разговаривал — только накаляли тишину. Без четырех минут девять.