Служащий принес бланк, и мужчины начали его заполнять. Затем они стали описывать одежду.
Тем не менее когда-то у Димитриоса были деньги, и немалые. Так что с ними стало? Потратил он их или потерял? Ведь говорят: «Легко нажито — легко прожито». Но Димитриос, кажется, не из тех, кто легко расстается с деньгами. Как все-таки мало о нем известно! Парочка фактов, несколько случайных происшествий — вот и все досье! Ничего больше. Хотя кое-что становилось понятным. Например, то, что он оказался беспринципным, безжалостным предателем. Что преступная деятельность была у него в крови. Но это не давало возможности увидеть живого человека, который перерезал Шолему горло, человека, который жил в Париже в квартире Семнадцатого округа. В досье попадались двухлетние, а то и трехлетние пробелы. Что Димитриос делал в это время? Возможно, совершал другие преступления, и гораздо более тяжкие. И что произошло с тех пор, как он год назад приехал в Лион? Какой маршрут привел его на встречу с Немезидой?
Все эти вопросы полковник Хаки не потрудился даже задать, не говоря уже о том, чтобы найти на них ответы. Его интересовала банальная вещь: как избавиться от разлагающегося тела. Однако должны были остаться люди, которые знали Димитриоса, друзья (если, конечно, таковые имелись) и враги, кто-то из Смирны, а может, из Софии, Белграда, Адрианополя, Парижа, Лиона, хоть кто-нибудь в Европе, кто мог ответить на эти вопросы. Если есть возможность найти этих людей и получить ответы, то появится материал для самой необычной из существующих биографий.
Сердце Латимера замерло. Нелепо даже пытаться. Невообразимо глупо. Но если бы он решился, то начинать нужно, например, со Смирны, а дальше, используя в качестве путеводителя досье, проследить жизнь этого человека шаг за шагом. Вот это был бы эксперимент. Ничего нового скорее всего не обнаружишь, однако неудача тоже даст ценные сведения. В романах ведь так легко обойти все шаблонные вопросы. А тут придется задавать их самому. Конечно, человек в здравом уме и твердой памяти вряд ли отправится непонятно зачем к черту на кулички — нет, конечно! Но почему бы не обдумать эту идею? К тому же он немного устал от Стамбула…
Латимер поднял глаза и поймал взгляд полковника. Тот состроил гримасу, намекая на жару. Формальности были улажены.
— Увидели то, что хотели?
Латимер кивнул.
Полковник Хаки повернулся и посмотрел на тело так, как будто оно было частью законченной работы. Замер на секунду или две, затем правой рукой схватил мертвеца за волосы и поднял голову, чтобы заглянуть в невидящие глаза.
— Не правда ли, уродливый малый? Вот какая странная штука жизнь. Я знал о его существовании более двадцати лет, но впервые столкнулся с ним лицом к лицу. А так хотелось бы понять, что видели эти глаза. Жаль, что Димитриос уже никогда ничего не расскажет.
Он отпустил голову, и та с глухим стуком упала на стол. Полковник тщательно вытер руки шелковым платком.
— И чем быстрее он окажется в гробу, тем лучше, — добавил он, когда они направились к выходу.
3
1922 год
Ранним августовским утром 1922 года турецкая армия под руководством Мустафы Кемаль-паши напала на греков в Думлу-Пунаре, в двух сотнях миль западнее Смирны. К утру греческая армия была разбита и отступила к морю. Неспособные противостоять туркам, греки с неистовой жестокостью выжигали поселения. От Алашехра до Смирны не уцелела ни одна деревня. Среди тлеющих руин турки находили тела жителей. Выжившие анатолийские крестьяне помогли им отомстить грекам, которых смогли догнать, и к телам турецких женщин и детей добавились изуродованные трупы греческих солдат. Но большая часть греческой армии бежала морем. Жажда крови неверных все еще не была удовлетворена. Турки захватили Смирну девятого сентября.
В течение двух недель толпы беженцев, спасаясь от надвигающейся турецкой армии, стекались в город, увеличивая и без того уже огромные греческие и армянские поселения. Они решили, что греческая армия вернется и защитит Смирну. Однако армия бежала, и люди оказались в ловушке. Началась резня.
В руки оккупационным войскам попал официальный список армян, входящих в Лигу защиты, и в ночь на десятое отряд регулярной армии вошел в армянские кварталы, чтобы найти и убить тех, чьи имена были в списке.
Армяне оказали сопротивление, и турки пришли в ярость. Последовавшая бойня явилась своего рода сигналом к действию. Командование дало добро, и на следующий день турецкие войска стали методично вырезать нетурецкие кварталы. Мужчин, женщин и детей вытаскивали из домов и подвалов и убивали прямо на улицах. Город был завален изуродованными телами. Беженцы искали спасения в церквях, но их деревянные стены облили бензином и подожгли. Тех, кто не сгорел заживо, проткнули штыками при попытке к бегству. Ограбленные дома поджигали, и пожар стал распространяться.