Объявив о работе НАКа (национального антитеррористического комитете) в чрезвычайном режиме, основную часть оперативных мероприятий директор возложил на генерал-майора Николая Спирина, руководителя УФСБ по Москве и области. Мужчина лет пятидесяти, поджарый, с угловатыми чертами лица, с проседью у висков, всегда одетый с иголочки, принимал вызов, поблескивая карими глазами.
Уже в самое ближайшее время Буранову пришлось бы держать ответ в Кремле перед главой государства и озаботить остальных членов НАКа. Те представляли скорее армию егерей, тонких игр не вели и могли бы распугать изобретательных хищников, хотя и без них зверя в ловушку не загонишь.
– С этой минуты работаем круглосуточно, – тихо произнёс директор в безмолвие консервативно меблированного кабинета, приберегая силы для экстренного заседания в Кремле.
***
Не прошло и четырёх часов, как Спирин снова появился в кабинете у начальника с первыми оперативными выводами, где выискивать крысиные гнёзда. Спирин, по возможности, пытался избегать встречи с директором с глазу на глаз, и потому взял с собой двух подопечных.
Несмотря на внешнее спокойствие, глаза директора возбуждённо горели. Выслушав краткий доклад, он не спешил сделать заключение, ограничиваясь пока уточняющими вопросами.
– Не связан ли их акт с каким-нибудь политическим событием? – нарушил паузу Спирин.
– Террор и есть их политика, – холодно заметил глава спецслужбы. – Впрочем, всё возможно.
– Я позволю себе одно соображение, – осторожно высказывал Спирин то, что у всех крутилось в голове, но в устах начальника показалось бы профанацией. – Здесь, в Москве, диаспора чтит свою репутацию, а наша служба взяла их под своё неусыпное око. Возможно, террористы решили походя отомстить лояльным власти землякам.
– И кто мог бы состоять в их чёрном списке? – сдержанно поинтересовался Буранов.
– У меня на подозрении только один. Фигура известная. Амалиев. Один из самых богатых кавказцев в стране, а может и самый богатый. У него сеть магазинов в столице, а вскоре откроется крупнейший торговый центр.
На непроницаемом лице директора промелькнула ухмылка. Высказанная версия была слишком очевидна, но была ещё одна, о которой уже сам Спирин предпочёл бы умолчать.
– Ты не упомянул ещё одну фигуру. Кадырова, – как бы поправлял его начальник, указывая на главу Чечни.
Террористическая атака в столице, нити которой бы тянулись в Чечню, подрывала авторитет её руководителя в глазах высшей власти.
– Весь бизнес у Кадырова дома. Там же он и разбирается со своими врагами. Поэтому террористы нападут на объекты Амалиева, его конкурента, в Москве, которые не защищены. Одним ударом они скомпрометируют обоих чеченских лоялистов. Так, по крайней мере, они могут рассуждать, – осторожно высказывался Спирин.
– Ну что же, будем в первую очередь разрабатывать эту версию, – сухо заявил глава службы безопасности.
Предыдущей неудачей была пропитана вся атмосфера в последнее время. Буранов не доверял Спирину, впрочем, недоверие, вкралось, видимо и к самому директору, но уже со стороны президента.
***
Один из близких знакомых директора ФСБ, с кем бок о бок он прослужил долгие годы, Владимир Моторин также был задействован в розыске затаившихся террористов. Странно, но, получая информацию и отдавая распоряжения в эти напряжённые часы, в его памяти перебирались и события трёхлетней давности. Из-за них, его молодой подопечный, имевший все шансы стать одним из лучших агентов, угодил за решётку. Сам он отделался переводом из штаб-квартиры на Лубянке в столичный округ.
С годами чувство ответственности за судьбы подчинённых только усиливалось, он терпеливо выжидал случая, чтобы вызволить одного из них. Моторин был тёртый калач, человек чести, как бы это странно ни звучало для репрессивного учреждения в обывательском понимании. Он не отмежевался от тех, кому доверял, мог оставаться независимым в очень зависимой системе, и был предан службе, а не начальству. Многочисленные ветры перемен он пережидал со стойкостью китайской мудрости, в нише беспристрастного профессионализма. Карьеризм был ему чужд.
Сейчас город снова сидел на пороховой бочке, и никто не имел представления, с какой стороны могли поджечь фитиль. В прошлом случае, после которого он попал в опалу, проходившая «без сучка задоринки» операция, каким то образом сорвалась, будто вмешался злой рок. Но сыскных дел мастеру не следовало бы полагаться на судьбу. Он подозревал измену, ахиллесову пяту разведки, особенно при всесилии денег в пост советскую эпоху, где бесцеремонно торговали всем, включая и безопасность.