– И что?.. Что мы сможем сделать? – в голосе Даши звучало сомнение.
– Ну хоть что-то!.. По крайней мере, поговоришь с ней, Даша. Пойми, ты – наша последняя надежда. Ну хочешь, мы тебе вдвойне заплатим за эту консультацию. Ты просто не можешь сейчас вот так улететь. Пойми это. – На глазах у Людмилы появились слезы, а голос ее задрожал.
– Вижу, что не могу… – задумчиво потерла виски Дарья. – Вижу… И дело не в двойной оплате… Уж больно плоха ваша Света… Хорошо, – вздохнула она. – Давайте так… Останусь еще на один день. Только на один. Дольше – нет смысла. Если и завтра она ко мне не придет, вам нужен не психолог, а психиатр. Чувствую, все к этому и идет, тем более что она уже и пить начала. С таблетками это вообще опасно.
– О господи, надеюсь, пронесет! – испуганно перекрестилась Людмила.
– На вашем месте я бы уже начала его искать. Не уверена, что мне чем-то удастся ей помочь. Но давайте еще попробуем завтра, – окончательно решилась Дарья. – Так же в пять, а я пока поищу еще какие-нибудь материалы. Как договаривались, вместе приходите. Но, Мила, учти, – добавила под конец она. – Если у меня не появится большей информации, это будет пустой разговор. Так, чтобы только немного отвлечь ее от проблем. Это мало чем поможет. Почти бессмысленно. Потом я уеду, и все истерики начнутся по новой. Даже если мне и удастся ее немного успокоить.
Когда она вернулась домой, Павел разбирал вещи после катания. Развернув к себе рабочей стороной сноуборд, он внимательно осматривал царапины, бормоча себе что-то под нос с довольным видом.
– Нормально все! Мелочи только, можно даже на шлифовку не отдавать. Первый раз так удачно сезон закрываю. Доска не убитая, почти как новенькая. Блеск! Всегда бы так! Не ожидал даже. – И, отставив сноуборд, он потянулся к сумке.
– Ты одну, что ли, с собой брал? – улыбнулась его виду Дарья. – Обычно же парочку прихватываешь.
– Так ребята сразу сказали, что пухляк будет что надо, поэтому только эту и взял. Не ошибся. Так не поверишь! Свежего снега полтора метра выпало. Отлично покатался! Можно было даже «ласточкин хвост» брать, но и эта держала прекрасно.
Краем глаза Даша, чувствуя себя настоящей разведчицей, посматривала, когда, вынимая все из сумки и приговаривая, муж, наконец, доберется до того пакетика. Она даже азарт какой-то стала испытывать, неожиданно для самой себя.
Как бы невзначай за разговорами Павел сунул пакетик в боковой карман сумки. Это не осталось незамеченным.
«Так! Теперь, по крайней мере, знаем, где заветный тайник у муженька моего, – хмыкнула про себя Дарья. – Будем считать регулярно презики. Дожили, черт побери!.. Вот жизнь-то начинается интересная. Не расслабишься тут, кобели – они и есть кобели… Главное, не сорваться раньше времени и все вычислить…»
– Спасибо, кучеряшкин, что бросила в стирку белье, – закинув сумку на верхнюю полку кладовки, повернулся к ней Павел. – Я вчера вечером совсем уж никакой был.
– Да уж, «никакой» – не то слово, – сжав зубы, буркнула Даша, а про себя от души матюгнулась.
– Два дня в горах, да в таком темпе. Сама понимаешь. Не как все праздники проводим.
– Понимаю… – Она почувствовала, что начинает внутри закипать и надо срочно переводить разговор в другое русло. «Еще чуть-чуть, и будет «как все», то есть веслом по яйцам, – подумав так про себя, сжала зубы Дарья. – А нам, профессионалам, срываться непозволительно». – И, собрав волю в кулак, она пошла разогревать вчерашнюю несъеденную утку, специально приготовленную к приезду любимого мужа.
За ужином Дарья рассказала Павлу о форс-мажоре на работе. Она не могла уехать в такой критической ситуации, и муж согласился, что им стоит перенести отлет еще на день.
Поев, они немного поболтали, сидя с бокалами вина, и отправились в постель. Даша уже полностью расслабилась, обиды и тревога растворились вместе с двумя выпитыми бокалами бургундского, а чужие проблемы напрочь вылетели из головы. Захотелось нежности и любви. Сладко потягиваясь и мурлыча, она прижалась к мужу и стала потихоньку потирать о его бедро ногу. Желание постепенно закипало все сильнее, отдаваясь приятным пульсирующим теплом внизу живота. Скользя рукой вдоль тела Павла и поглаживая его живот, она стала потихоньку опускаться все ниже и ниже… Постепенно добралась до кучерявого лобка, загребла ладонью его влажную после душа густую шерстку, немного потеребила ее, пропуская между пальцами, а затем, продвигаясь дальше, нетерпеливо накрыла рукой член. Он был по-прежнему вялым. Павел лежал расслабленно, словно прислушиваясь внутри к своим ощущениям. Они явно были не теми, на которые рассчитывала Дарья.