Выбрать главу

Свидетели утверждают (ведь нет на свете таких сил и указов, которые заставили бы парижан спать по ночам и не видеть того, что делается под их окнами), так вот, они все говорят, будто видели и слышали, что маркиза предупреждали о засаде.

Какая-то женщина кинулась наперерез гвардейцам и стала кричать: "Назад! Назад! Там ловушка! Они хотят убить вас!"

Конвой остановился; дверь кареты открылась… Но когда женщина кинулась туда, уже было поздно. На крышу кареты и на сидящих верхом гвардейцев, бесшумно прыгнули с воздуха черные тени…

Говорят, маркиз сражался геройски, но нападавших было слишком много. Король в ярости приказал принять все меры к скорейшему задержанию опасных преступников. Все входы и выходы из города были закрыты заставами, полиция рыскала повсюду. Говорят, арестовали каких-то австрийских шпионов, но чем теперь это может помочь?

Гвардия и простой народ вместе скорбели о своих погибших героях. Многих удивило завещание маркиза де Соржюса. Всю свою часть фамильного наследства этот благороднейший дворянин разделил между своим полком, монастырём кармелитов, расположенным неподалёку от родового замка маркиза, а оставшуюся часть пожертвовал на учреждение в Париже военной школы.

Все восхищались его бескорыстием; Соржюс стал примером. Символом мужества, верности своему долгу и истинного благородства души. О его царском пожертвовании шли легенды.

Впрочем, громадная пенсия, положенная семье маркиза, благоволение первых лиц государства и прочие милости должны были со временем восполнить и сровнять брешь, пробитую в родовом богатстве Соржюсов. Все считали, что в этом будет отражена высшая справедливость.

Преданность дорого стоит…

Часть четвертая: Дуэль

(февраль-октябрь 1629)

Глава 34

Сквозь разноцветное стекло витража светило цветное солнце. Почти весеннее, сретенское*.

Пёстрые зайчики прыгали по лицу и костюму Валлюра, делая его похожим на Арлекина. Меллисе это почему-то напоминало Италию. Она не видела себя в тот момент, но знала, что ее волосы и лицо разрисованы точно так же, ведь она сидела в самой непосредственной близости от Валлюра. В том же кресле. У него на коленях.

Нельзя сказать, чтобы сердце Меллисы таяло от нежности или млело от страсти, но ей было спокойно, тепло и приятно. Если еще забыть о государственных делах, тогда бы и вовсе…

В тот день Валлюр прислал ей письмо. Коротенькую светскую записку с сожалением, что они давно не виделись и с просьбой прийти.

Когда мажордом Луи утром подал ей это письмо вместе с другой личной почтой, Меллиса весьма удивилась. Быстро пробежав глупые послания от дюжины поклонников и счета от перчаточника и ювелира, она взялась за самое интересное послание сегодняшней почты. Почерк маркиза был ей известен — тонкий, быстрый, с длинными косыми чёрточками — совершенно прямыми хвостами букв.

После вороха цветистых комплиментов других писем, где тоже в основном умоляли о встрече, письмо Валлюра показалось ей удивительно сухим. Ничего о ее прекрасных глазах, просто-таки ни слова о ее жутком коварстве и роковых чарах! Почти такие же письма Лоранс получала из Пале-Рояля от герцога Ришелье. Просьба явиться и всё, никаких лишних слов. Однако, прочитав короткое письмо вторично, Меллиса была поражена любезностью де Валлюра.

Какие-то весьма человеческие чувства читались в надежде "видеть Вас сегодня на улице Сен-Север, в доме, который всегда открыт для Вас, дорогая графиня". И те строки, где говорилось о долгом отсутствии встреч, давали повод думать, будто маркиз скучал без ее общества.

Мысленно кляня свое любопытство и повторяя, что ни за что никуда не пойдёт, Меллиса начала одеваться.

Будь у них несколько иные отношения, Меллиса сочла бы просьбу Валлюра наглой и бесцеремонной, почти непристойной. Тем более, что приглашал он ее, как обычно, на утреннюю встречу. Еще до полудня. Но с Валлюром это было в порядке вещей. Меллиса сама сделала первый шаг, явившись к нему когда-то без приглашения, и установила обычай встречаться с маркизом у него дома, абсолютно без всяких условностей, принятых в свете.

Любовнику она никогда не позволила бы вот так просто позвать ее, не указывая причины. Но врагу уже привыкла прощать недостаток трепетного отношения к ее великой особе.

Лишь переступив порог дома маркиза, Меллиса сразу почувствовала досаду. Мадам Жоранс пекла блины; аромат облаками расходился с лестницы верхнего этажа, а Меллиса вынуждена была идти в другую сторону!