— Но я работаю с Митяем… — растерялась я.
— Золотухин ответит за себя сам. — отрезала замредатора. — Я спрашиваю, что сегодня делала ты.
— Брала интервью. — кратко ответила я.
— С кем же?
— С медсестрой.
— И какую же бомбу ты готовишь из этого интервью? — издевательским тоном произнесла Ольга Викторовна.
— Эпидемия страшной болезни скоро выкосит весь город. — терять мне, похоже, было уже нечего, и я резко осмелела. — Она началась в инфекционке, но теперь вырвалась наружу. Скорее всего, это новое биологическое оружие массового поражения.
— Вот как? — как ни странно, после моего наглого заявления замредакторша притихла. — Ну, тогда пиши. Чтобы через полчаса материал бы в моей рабочей папке.
Она развернулась, тяжело ступая, ушла к себе в кабинет. Денис с сочувствием поглядел на меня, затем сказал:
— Дело твое, но я, как юрист-теоретик, не советовал бы тебе что-то писать без разрешения Митяя. Вот подаст больница на тебя в суд, как выпутываться будешь? И медсестру свою подведешь.
— Почему это подведу? Напишу — известно из достоверного источника, без имени. А ты думаешь, больница будет судиться с газетой?
— Не с газетой, а конкретно с тобой. — ледяным тоном сообщила Дагния. — По закону редактор пойдет соответчиком, но отвечать за дезу будешь ты. И поделом.
В полной растерянности я набрала телефон Митяя. Ответил он не сразу, и, слушая длинные гудки, я представляла себе красочные картинки: вот он доводит Милочку до дома, она приглашает его зайти к ней в гости, выпить чаю с плюшками… Они заходят, но вместо кухни Милочка ведет его в спальню, скидывает одежду, и Митяй бросается к ней, на ходу расстегивая джинсы… Конечно, ему не до телефонных звонков! Словом, когда Митяй наконец откликнулся, в моем голосе звучала настоящая паника:
— Митя, мне Ольга Викторовна велела писать про эпидемию, срочно! Что делать?
— Срочно — это как? — весело спросил он.
— Через полчаса сдавать!
— Ну и чего плакать-то? Пиши пока, а через полчаса я приеду и сам гляну, что можно давать в печать, а что нет. Давай, не раскисай! — и он отключился. А я так и осталась сидеть с мобильником, прижатым к уху, раздумывая: если б мой звонок застал Митяя с Милочкой в разгар любовной игры, звучал бы его голос так спокойно и невозмутимо?
Наконец, я отвлеклась от бесплодных размышлений и начала писать статью:
«Эпидемия странной болезни, напоминающая лихорадку Эбола, началась в городской инфекционной больнице имени Бехтерева. Пару месяцев назад медики заметили странные симптомы: у некоторых пациентов шла кровь из носа, а когда кровотечение прекращалось, оказывалось, что кровь сочится из рук, а на лбу выступает кровавая испарина. Не знаю, сколько народу умерло от загадочной болезни — ведь в отделении лежали тяжелобольные люди, и причиной их смерти могли определить ту болезнь, с которой они опали в больницу. А истинная причина смерти вполне могла ускользнуть от внимания врачей.»
Написав эти строки, я осознала, что от нашего с Митяем внимания ускользнул важный вопрос: а сколько человек погибло в отделении за последние пару месяцев, и у кого из погибших перед смертью были кровотечения? Надо было срочно уточнить это у Милочки, и желательно прямо сейчас, пока Митяй с ней не расстался. Я вновь начала звонить Золотухину, но трубку он не снимал. И я, забыв о статье, вновь начала себя накручивать. К тому моменту, когда Митяй доехал до редакции, я была уже на грани истерики, а в статье не появилось более ни строчки.
— Всем привет! — с порога радостно провозгласил Митяй.
— Идущий на смерть приветствует тебя. — с своей обычной манере рассеянно ответил Денис, а Дагния даже не обернулась. Я вскочила и вытащила Митяя за руку в коридор:
— Почему ты трубку не брал?
— Не слышал. — глядя мне в глаза, соврал Митяй. — Ленка, мы работаем или отношения выясняем?
— Выясняем! — отрезала я.
— Тогда слушай сюда. — Митяй нравоучительно поднял палец. — Наша работа почти как у чекистов. Надо для дела — строим глазки объекту. Надо дло дома проводить — провожаем.
— А надо трахаться — тогда что? — вне себя, выкрикнула я.
— Ленка, да ты прямо как с цепи сорвалась! — изумился Золотухин. — Честно, я не знал, что ты слова такие знаешь.
— Я еще не такие слова знаю! — из-за тонкой перегородки мне приходилось шептать. — Ты кобель немытый, я тебя знать больше не хочу!
Митяй крепко схватил меня за запястья и прижал к себе.