Ну, идемте, идемте же.
«Подождите одно мгновенье! Я вижу захватывающую суматоху на ипподроме; что за причина ее, скажите, умоляю вас?»
Вон там? О, ровно ничего! Благородные и свободные граждане Эпидафны, будучи, как они заявляют, весьма удовлетворены правоверностью, мужеством и божественностью своего царя, и, кроме того, будучи очевидцами его недавнего сверхчеловеческого проворства, полагают, что они исполняют лишь свой долг, возлагая на его чело (в добавление к поэтическому венцу) венок победы в беге – венок, который, очевидно, он должен получить на празднестве ближайшей Олимпиады и который поэтому они вручают ему заранее.
1833
Знаменитость
Я великий человек (точнее, был великим человеком), хотя я не автор писем Юниуса и не Железная Маска: мое имя, если не ошибаюсь, Роберт Джонс, а родился я где-то в городе Ври Больше.
Появившись на свет Божий, я первым делом схватил себя за нос обеими руками. Моя матушка, увидев это, объявила, что я гений; мой отец прослезился от радости и подарил мне курс носологии. Я изучил его прежде, чем надел штаны.
Я рано почувствовал призвание к науке и скоро сообразил, что если только у человека имеется достаточно солидный нос, то, следуя его указаниям, нетрудно достигнуть славы. Но я не ограничивался теорией. Каждое утро я давал себе два щелчка по носу и пропускал рюмок шесть горячительного.
Когда я вырос, мой отец пригласил меня однажды в свой кабинет.
– Сын мой, – сказал он, – какая цель твоего существования?
– Отец мой, – отвечал я, – изучение носологии.
– А что такое носология, Роберт? – спросил он.
– Сэр, – отвечал я, – это наука о носах.
– А можешь ты объяснить мне, – продолжал отец, – что такое нос?
– Нос, отец мой, – ответил я с увлечением, – весьма различно определяется различными авторами. (Тут я посмотрел на часы.) Теперь полдень или около того; до полуночи я успею изложить вам все мнения по этому вопросу. Начнем с Бартолина; по его определению, нос – это та выпуклость, тот желвак, тот нарост, тот…
– Будет, Роберт, – перебил добрый старик. – Я поражен твоими громадными знаниями, ей-Богу, поражен. (Тут он зажмурился и приложил руку к сердцу.) Поди ко мне! (Тут он взял меня за руку.) Твое воспитание можно считать законченным, пора тебе встать на ноги, и самое лучшее, если ты последуешь за своим носом – итак… (Отец спустил меня с лестницы и вытолкал за дверь.) Итак, убирайся вон из моего дома, и да благословит тебя Бог.
Чувствуя в себе божественное предопределение, я посчитал это происшествие скорее благоприятным, чем плачевным. Я намеревался исполнить отеческое наставление. Я решил последовать за своим носом. Я тут же дал ему два-три щелчка, а затем написал памфлет о носологии.
Весь наш народ Ври Больше пришел в волнение.
– Изумительный гений! – сказал Quarterly.
– Превосходный физиолог! – сказал Westminster.
– Тонкий ум! – сказал Foreign.
– Прекрасный писатель! – сказал Edinburgh.
– Глубокий мыслитель! – сказал Dublin.
– Великий человек! – сказал Bentley.
– Божественный дух! – сказал Frazer.
– Из наших! – сказал Blackwood[17].
– Кто бы это мог быть? – сказала миссис Синий Чулок.
– Кто бы это мог быть? – сказала толстая мисс Синий Чулок.
– Кто бы это мог быть? – сказала тоненькая мисс Синий Чулок.
Но я знать не хотел этих господ – я прямо направился в мастерскую художника.
Герцогиня Ах-Боже-Мой позировала, маркиз Так-И-Так держал ее пуделя, граф И-То-И-Се подносил ей флакончик с солью, а его королевское высочество Не-Тронь-Меня прислонился к спинке ее стула.
Я подошел к художнику и вздернул нос.
– О, какая прелесть! – вздохнула ее светлость.
– О Господи! – прошептал маркиз.
– О, безобразие! – простонал граф.
– О, чудовище! – проворчал его королевское высочество.
– Сколько вы за него возьмете? – спросил художник.
– За его нос! – воскликнула ее светлость.
– Тысячу фунтов, – сказал я, садясь.
– Тысячу фунтов! – повторил художник задумчиво.
– Тысячу фунтов! – подтвердил я.
– С ручательством? – спросил он, поворачивая нос к свету.
– Да, – отвечал я, высморкавшись.
– Это настоящий оригинал? – спросил художник, почтительно прикасаясь к моему носу.
– Хе! – отвечал я, скрутив нос набок.
– Не было ни одного снимка? – продолжал художник, рассматривая его в лупу.
17
Автор перечисляет названия газет и журналов: «Ежеквартальный», «Вестминстер», «Иностранный», «Эдинбург», «Дублин», «Бентли», «Фрейзер», «Блэквуд».