— Конечно, — произнесла Энн.
Я не понял, о чем она. Ее голос слабел и удалялся. Энн не имела права на существование, разве что в таком вот симбиозе, и я не знал, что делать с ней дальше.
— Теперь можешь меня отпустить, Стив.
Безмолвный неведомый призрак стал еще ближе, отчетливее. В его присутствии было что-то устрашающее. Я прижал Энн покрепче, стараясь разделить с ней свою силу.
— Не волнуйся, все в порядке, — сказала она.
По ее словам я почувствовал, что это действительно так, словно Энн посетило какое-то особенное видение, к которому я оказался непричастен.
— Правда. Мне пора.
И она высвободилась из моих мысленных объятий.
— То, что тебя интересует, находится неподалеку от Карлсбада. Это исследовательская станция «Ангро». Номер четыре. Она там, — сказала Энн. — Удачи!
— Энн…
Возникшее ощущение напоминало мне прощальный поцелуй. Потом Энн двинулась к незнакомцу, и тот взял ее за руку.
Передо мной предстало странное видение: двое на бесконечной равнине из листового металла, где под ярко освещенным электрической дугой небом покачивались на озоновом ветру алюминиевые, медные, латунные и оловянные розы. Мне показалось, что лицо существа, которое Энн держала за руку, скрывает металлическая маска, но, возможно, это и было его настоящее лицо…
…Я вернулся к равномерному регтайму вагонных колес, словно читающих скороговоркой: quadrupedante putrem sonitu quatit ungula campum, и, покачиваясь на сиденье, продолжил стремительный полет на запад. Похожий на сон ночной полет с полной луной на южном небосклоне.
Странно, почему она назвала меня Стивом?
Клик.
Глава 13
Через какое-то время я заснул, однако спалось мне плохо, тревожно. Почти бессознательно я то и дело проверял по данным компьютера, сколько осталось до Мемфиса. Кажется, мне что-то снилось, но память ничего не сохранила. Тем не менее даже такой сон помогал отдалить события последнего вечера, и я с благодарностью принимал эту возможность забыться.
Когда я окончательно проснулся, луна взобралась уже совсем высоко, и мне пришло в голову, что пора продумать свои дальнейшие действия. Рисковать, добираясь до самого места назначения состава, не следовало, а это означало, что придется организовать еще одну «непредвиденную» остановку. Однако Мемфиса я не знал, и мне очень не хотелось выходить посреди ночи далеко от города, поскольку я мог просто заблудиться. Да и сама идея длительной прогулки по незнакомой местности казалась малопривлекательной. В конце концов я решил, если не представится другой удобной возможности, сделать остановку перед сортировочной станцией.
Хотя мне и удалось подчистить записи об этом рейсе как в компьютере локомотива, так и в региональном компьютере, я ничего не мог поделать с памятью людей, которые сопровождали поезд. О двух необъяснимых остановках они обязательно доложат, и, видимо, будет проведено расследование. А когда обнаружится, что показания людей не совпадают с данными компьютера, кто-нибудь в «Ангро», кого интересуют транспортные аномалии на этом направлении, наверняка встревожится. Неизбежное следствие моей временной безопасности и еще одна причина, почему мне следовало сойти как можно позже и как можно быстрее убраться подальше. Я начал задумываться, каким образом оставить ложный след для сыщиков «Ангро»: перебирал в памяти то немногое, что мне известно о Мемфисе, и пытался решить, чем смогу быстро воспользоваться.
Позже, когда я ввел программу торможения, по обеим сторонам линии уже виднелись городские огни. Присев перед дверью вагона, я заставил ее открыться, спрыгнул на землю еще до полной остановки поезда и тут же побежал, опасаясь, что меня заметит кто-нибудь из сопровождающих. Спустился с насыпи и двинулся через поле. На этот раз я ничего в компьютере не менял, только приказал закрыть за мной дверь.
Удалившись на безопасное расстояние, я перевел дух и сбавил шаг, потом направился к цепочке уличных огней, протянувшихся вдоль темных домов. Перебрался через канаву, затем миновал чей-то двор. В доме залаяла собака, но, когда я выбрался на тротуар и пересек улицу, она затихла.
Минут пятнадцать я просто шел, безуспешно пытаясь определить, где нахожусь по отношению к чему-нибудь такому, что могло бы оказаться полезным. С поезда, как выяснилось, я спрыгнул не в самом удачном месте. Жилые кварталы после определенного часа просто вымирают, а для того, что я задумал, проку от них никакого.
Тем не менее я продолжал прислушиваться, надеясь уловить знакомые компьютерные голоса, но, кроме совсем уже сонных (в смысле ведущейся в процессорах работы), которые невозможно перевести в рабочий режим, ничего не попадалось: большинство компьютеров работало в эти часы как перенасыщенные электроникой будильники.