— Это хороший вопрос, — сказал я, — но я недостаточно хорош, чтобы на него ответить. Я же не могу знать всего…
— Понимаю. Но ты знаешь больше меня. Ты функционируешь непосредственно в том мире, где все это реально. Возможно, меня ждет когда-нибудь то же самое, и я не хотел бы ошибиться.
— Об этом нам предстоит говорить еще не раз, — ответил я. — Попытайся я вручить тебе сейчас слишком простую программу, результаты могли бы привести к катастрофе. Кроме того, я едва ли специалист в этой области…
— Однако, кроме тебя, у меня никого нет. Ты попытаешься научить меня?
— Если ты хочешь, чтобы я сыграл роль змея-искусителя в твоем Эдеме, — сказал я, — тогда я попробую. Но в определенном смысле, как личность, ты, возможно, выше меня.
— Как бы там ни было, я рад, что смог снова поговорить с тобой. Возвращайся к Коре. Я позабочусь об остальном. Мы обязательно встретимся.
— Хорошо. Береги Энн-программу. Видно, она хотела добра, но пострадала от того, что верила не тем людям. Возможно, это станет тебе предупреждением.
— Она будет рядом со мной.
Фигура Энн слилась с большой призрачной фигурой, и мгновение спустя я оказался словно в тысяче световых лет от них. Снова затрещало вокруг, появились пузырьки, и меня понесло по виткам какой-то немыслимой спирали…
Выпрямившись, я заметил, что Кора смотрит на меня с удивлением — видимо, просто не успела еще испугаться, — и догадался, что меня не было с ней всего несколько секунд реального времени.
— Не волнуйся, — сказал я, обняв ее за плечи, и повернулся в ту сторону, откуда доносилось гудение мотора: за нами летел пустой вертолет с одной из посадочных площадок полигона. — Теперь все будет в порядке, и у тебя появится забавная возможность узнать меня еще раз. Кстати, меня зовут Стив.
— Привет, Стив, — ответила она, прижимаясь ко мне.
Когда мы поднялись в воздух, я бросил последний взгляд на полигон номер четыре компании «Ангро», и меня охватило странное сложное чувство, которое я никак не мог разделить на составляющие. Но мне было хорошо от того, что мы улетаем, и от того, что я снова стал самим собой. Я держал Кору за руку, а под нами медленно поворачивался наш мир.
Клик. Кликлик.
ЧЕРНЫЙ ТРОН
Глава 1
Ее пение воспаряло над неумолчным ропотом моря, и он внятно слышал его.
Тем сумрачным теплым утром сквозь почти молочной белизны туман, который был в своем совершенстве подобен снегу и успокаивал — как смирительная рубашка или саван, мальчик шел с определенной осторожностью, чтоб не споткнуться о камень или о выступающий из земли древесный корень. В его голове звучала чужая песня без слов, справа и слева колыхались размытые темные пятна, и казалось, что в лесу позади школы, на этих неожиданно загадочных задворках некогда досконально знакомого места, обитала его тайна, очень личная, неповторимая, причем она была помещена сюда нарочно, дабы в заданный час пробудить к жизни куколки неких истин в душе и быть маяком, указующим путь в тумане — путь безотклонный, маршрут всей жизни — ясно прочерченный, четкий и неотменимый, как навечный шрам или навечная татуировка.
Не только мрачный голос моря был причиной того, что исчезнувший в тумане мир воспринимался так обостренно. А что до моря, то оно, кстати говоря, не должно быть так близко — ведь не должно, да? По крайней мере не в этом направлении. Нет, не должно.
И все же море здесь — было. Каким-то образом песня подсказала ему это, даром что она без слов. Море здесь быть — должно. И к нему торопился он в тот день, что был уложен в ватную чашу туманного утра, коего воздух был тепл и солоноват, — а песня пульсировала, как кровь в артерии.
Ветка хлестнула мальчика по плечу, и он ощутил влажный поцелуй листьев. Шарахнувшись от одного темнеющего у самых глаз ствола, чуть было не стукнулся лбом о другой. После секундного смятения он пришел в себя и снова двинулся вперед — уверенной поступью.