— А есть кто-либо, кто может растолковать мне, что к чему?
— Разумеется, — сказал капитан. — Мистер Эллисон.
Тут он опять покосился на Петерса, а тот опять отвел глаза. Тогда капитан уточнил: «Мистер Сибрайт Эллисон», — как будто это что-то проясняло.
— А как вы думаете, я могу встретиться с этим джентльменом?
Петерс хмыкнул и взял меня за кисть.
— Пойдемте, — сказал он. — Не будем держать кота в мешке.
— А что это за корабль? — не мог я унять свое любопытство.
Капитан Ги, не донеся своей изящно выгнутой трубки до рта, проронил:
— Странный вопрос. Это яхта мистера Эллисона.
— Пойдемте, — повторил Петерс, и мы оставили капитана попыхивать трубкой в тумане.
Отважный коротышка провел меня по лестнице вниз. Не знай я уже, что это частная прогулочная яхта, я бы догадался об этом по роскоши внутренней отделки помещений — редкие породы дерева, богатая резьба. Слишком все дорого для торгового судна. Следуя за Петерсом, я размышлял, почему он, а не капитан Ги ведет меня на свидание с хозяином «Ейдолона». Возможно, он не просто матрос, за которого я его принял?
Дирк остановился у двери с экзотической гравировкой — плавающие драконы — и звонко постучал.
— Кто там? — отозвались изнутри.
— Петерс, — ответил он. — А со мной Перри.
— Минутку.
Спустя некоторое время послышался звон снимаемой цепочки, и дверь распахнулась. Передо мной стоял крупный мужчина — ростом выше шести футов, широкоплечий, с венчиком седых волос на голове. На нем был темно-зеленый халат с черным рисунком поверх незастегнутой белой сорочки и белых брюк.
— Мистер Перри! — приветствовал он меня. — Безмерно счастлив видеть вас в добром здравии!
— Похоже, своим добрым здравием я обязан вам, сэр, — сказал я.
— Добро пожаловать, сердечно рад вам! Проходите!
Петерс коротко отдал честь, Эллисон ответил тем же, а я прошел в каюту.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал крупный мужчина с венчиком седых волос. — Вы голодны?
Я вспомнил съеденную несколько часов назад шотландскую куропатку, которую приготовил мне на ужин Юпитер, слуга Леграна.
— Спасибо, пока нет, — сказал я.
— Тогда, может, что-нибудь выпьете?
— А вот против этого возражений не имею, — ответил я.
Мой хозяин направился к шкафчику и вернулся с миниатюрным графином и парой стаканчиков-наперстков. Он наполнил два наперсточка рубиновой жидкостью, поднял свой и сказал:
— За ваше здоровье!
Я благодарно кивнул и пронаблюдал, как он отпил глоточек из своей крохотной посудинки. Я понюхал содержимое своего наперстка. Пахло вином. Я сделал маленький глоток. Похоже на бургонское. Одним глотком я допил вино, удивляясь чудачеству вроде бы гостеприимного хозяина, который пьет вино такими аптекарскими дозами. Его глаза слегка расширились, когда он увидел, как я расправился с вином, но он тут же снова наполнил мой стаканчик.
— Этот Петерс — славный человек, — сказал я. — Выбрал правильный момент для вмешательства. И провел атаку мощно, блистательно. Буквально вырвал меня, невзирая на оголтелое сопротивление. Впрочем, должен признаться, я понятия не имею, с какой стати эти люди напали на меня. И почему…
— Да?
— Видите ли, на борту корабля этих мерзавцев — «Вечерней звезды» — находится дорогая для меня особа. Буду очень благодарен вам, если вы просветите меня относительно их намерений. Или хотя бы скажете, кто они такие. — Одним быстрым глотком я выпил свою крошечную порцию вина и продолжал: —
Как вы узнали, что я буду там, где вы меня нашли? И что мне потребуется помощь?
Он вздохнул и сделал еще глоточек из своего стаканчика, вслед за чем наполнил мой.
— Прежде чем ответить на ваши вопросы, мистер Перри, я бы хотел с точностью знать некоторые детали касательно вашей семьи. Я должен быть уверен — абсолютно уверен! — что вы именно тот джентльмен, за которого я вас принимаю. Вы не будете возражать, если я задам несколько вопросов?
С коротким смешком я ответил:
— Вы спасли мою жизнь, теперь угощаете вином. Спрашивайте что вашей душе угодно.
— Хорошо. Правда ли то, что ваша мать была актрисой, — начал он, — и что она умерла в нищете?
— Да, черт меня побери, сэр! — вскричал я, потом взял себя в руки. — Да, это правда, — сказал я нормальным голосом, — по крайней мере я считаю это правдой — самому мне не было и трех лет, когда она скончалась.
Его лицо оставалось непроницаемым, но взгляд на полмгновения упал на мой стаканчик. Я счел это подсказкой, церемонно поднял наперсток с вином — как для тоста, а затем осушил его. Не успел я поставить стаканчик на стол, как мистер Эллисон снова наполнил его, после чего и сам выпил вина — малюсенький глоточек, меньше прежних.