— Да. Твой соотечественник всегда был немного склонен к затворничеству. — Казалось, Ривера не обратил внимания на то, что она его перебила. — И даже к мелодраматизму. Я скажу тебе сейчас, пока он нас не слышит, что в данном случае он не так уж и ошибается.
— На что ты намекаешь?
— Он знает имя и фамилию. Видишь ли, Николь, есть один колумбийский мультимиллионер, о котором говорят, что у него только две страсти: одна — деньги, а вторая… искусство майя. Происхождение его состояния мне неизвестно, хотя я предполагаю наркотики, а что до его второго увлечения… Говорят, он способен на все, чтобы заполучить то, что его интересует.
_ Ого! — Николь не знала, что сказать.
— Его зовут Флоренсио Санчес, и мало кто может утверждать, что знает его хорошо. Мне, например, такие люди не известны. Но я слышал истории, которые о нем рассказывают. И некоторые, если говорить честно, оправдывают стремление Ги держать все это в секрете.
— Ты думаешь, что этот человек может…
— Я не знаю, Николь, я не знаю; я тебе говорю, что я его не знаю… по крайней мере, лично. Но чтобы ты имела представление, расскажу тебе вот что. Я был знаком с человеком по имени Грегорио Луна. Его называли Могильщиком.
Он занимался тем, что шерстил Юкатан в поисках древних артефактов майя, которые он потом продавал тому, кто даст наилучшую цену. Он хорошо платил сборщикам сока сапотилового дерева за информацию о любом месте в сельве, которое есть смысл раскопать. Наконец, он был расхитителем могил.
— И?…
— Подожди. Хочу добавить, что я относился к нему с некоторым… уважением, что скрывать. Он был человеком слова, и, если бы он не был вором, из него мог бы получиться великолепный исследователь, поскольку его знания о мире майя просто поражали. Мы заключили негласное соглашение: я покупал у него вещи, представлявшие максимальный интерес… неофициально, конечно. И мне известно, что в некоторых случаях Грегорио прогадывал на своих сделках, потому что он тоже происходил из майя и хотел, чтобы культура его предков стала известна всем.
— Мне нельзя говорить о нем по телевидению?
— Боюсь, что нет. — Хулио Ривера улыбнулся. — Последний раз, когда он пригласил меня, он хотел предложить необычайную глиняную фигурку позднего доклассического периода. Цена, которую он запросил, была слишком высокой, но он сказал, что не может опустить ее, потому что Флоренсио Санчес готов заплатить ему гораздо больше. Когда мы захотели связаться с ним, чтобы дать согласие, у нас это не получилось. Вскоре обнаружили его труп; его убили в собственном доме. А о глиняной фигурке я больше ничего не слышал.
— У тебя нет сомнений насчет того, где она сейчас находится, правда?
— Я не могу утверждать, однако готов поставить несколько песо.
— Но этот человек… Полиция ничего не может сделать?
— Колумбия — сложная страна, ты же знаешь. Обычно случается так, что полиция служит не тому, кому должна служить.
— Спасибо, что рассказал мне об этом, Хулио. — выражение лица Николь стало серьезным. — Мне придется быть очень осторожной с моими комментариями.
— Да, это самое правильное. Честно говоря, я очень боюсь что Флоренсио Санчес уже имеет сведения о нашей экспедиции и о том, что мы ищем. Слишком много людей вовлечено в это, а о Флоренсио говорят, что у него есть уши даже в президентском кабинете.
В этот момент Стан подошел к ним с треногой в руках.
— Николь, в двенадцать записываем. Ты будешь готова?
— А если бы я сказала, что нет? — ответила она и тут же улыбнулась, увидев, как изменилось его лицо. — Не переживай, Стан, иди, готовь съемку, в двенадцать часов я буду с вами. Послушай, Хулио, — она повернулась к археологу, — а как насчет того, чтобы появиться со мной в кадре? Ты мог бы рассказать что-нибудь интересное об Уашактуне. О твоей дружбе с Сильванусом Морли, например, — добавила она.
Мексиканец посмотрел на нее, нахмурив брови, а потом рассмеялся. Николь тоже не могла больше сохранять серьезность.
— Очень рад, но я предпочел бы, чтобы ты меня представила как его реинкарнацию. Хотя по времени и не совпадает, но дело в том, что я такой самовлюбленный тип!.. Если ты этого еще не заметила.
16
Балам чувствовал, что сроднился с телом ягуара почти гак же, как со своей человеческой оболочкой. Со дня обнаружения воинов Наранхо на прогалине сельвы он часто пил жидкость, позволяющую ему принимать облик могучего животного. Страх, пережитый им, когда он в первый раз столкнулся со сверхъестественным, постепенно исчезал, и он уже воспринимал это чудесное перевоплощение как дар богов, которым он мог беспрепятственно пользоваться.