Большое кровавое пятно расплылось на его желтой тунике, и несколько секунд король с любопытством смотрел на него. Потом он нагнулся, чтобы поднять с земли корону с черными перьями, и медленно водрузил ее себе на голову. Тишина стояла мертвая.
Тогда К'ан II посмотрел на Белого Нетопыря, а затем на Улиля, своего военачальника. После этого его холодный взгляд отыскал верховного жреца бога Тлалока, совершенно оцепеневшего.
К'ан II выхватил из рук Улиля меч, которым тот перерезал горло нападавшему. Это был короткий меч, не такой тяжелый, как настоящие боевые, но с великолепной отделкой, с лезвием из остро заточенного обсидиана. Король взял его за рукоятку и в течение нескольких мгновений взвешивал в руке. Далее события развивались стремительно.
Монарх, стоявший в двух шагах от жреца, одетого в черное, ударил его мечом в шею, описав полную дугу. Жрец даже не пытался скрыться, разумеется, зная, что его ожидает, но при этом понимая, что он не сможет избежать своей судьбы.
Удар был сокрушительным, и его звук услышали все присутствующие; впрочем, жрецу удалось сохранить равновесие. И лишь когда кровь потоком хлынула из его пронзенной шеи, жрец упал на землю, приняв странную позу, а его грязная туника выглядела так, словно ее бросили на землю как ненужную вещь.
К'ан II бесстрастно посмотрел на него, а потом перевел свой взор на остальных жрецов, находящихся в нескольких шагах от него. Все они без исключения стояли, опустив головы.
Король едва заметно улыбнулся Белому Нетопырю, вернул меч Улилю, а затем спокойно и громко сказал:
— Унесите тех, кто хотел узурпировать волю богов. — Он указал на два распростертых тела. Потом очертил рукой круг, обращаясь ко всем присутствующим, и добавил, как будто бы происшедшее было незначительным эпизодом: — Пусть церемония продолжается.
Белый Нетопырь, сидя на каменной скамье, смотрел, как Балам стаскивает с себя великолепный костюм тукана. Жидкость цвета крови, пролившаяся из специального мешочка, запачкала его шею и часть лица, придав ему зловещий вид раненого животного. В помещении, где хранилось оружие дворцовой охраны, находились также Улиль и Синяя Цапля. Девушка протянула Баламу кусок ткани, смоченный в воде.
— Ну-ка, умойся. Ты выглядишь ужасно, — сказала она, улыбаясь.
Юноша посмотрел на нее с недоверием.
— А ты, Синяя Цапля… Ты догадалась?
— Она следовала за твоим «трупом» до этого места, и, поскольку ей не позволили войти, дождалась моего прихода. — В голосе Белого Нетопыря чувствовалась легкая ирония. — Она заявила мне, что хочет увидеть Балама, убедиться, что с ним все в порядке. Похоже, сын мой, ты не слишком берег свой костюм.
— Но… — Юноша замолчал, потому что девушка приложила палец к его губам.
— Ты был великолепным туканом, но, когда ты упал на землю и кровь хлынула у тебя из горла, я сразу тебя узнала, и при этом у меня возникла уверенность, что с тобой ничего страшного не произошло. И все же я хотела убедиться в этом… — Девушка слегка покраснела, произнося последние слова.
— Спасибо, Синяя Цапля. — Балам взял ее за руку и поцеловал в щеку. — Мне бы хотелось, чтобы ты в те минуты была рядом со мной, смывая с меня кровь, как сейчас. Ты не представляешь, как неудобно мне было лежать на земле, не имея возможности пошевелиться, и я был весь залит этой липкой жидкостью. Кроме того, я ничего не мог видеть, только слушал голоса.
— Все прошло так, как мы запланировали, — сказал Белый Нетопырь. — Даже мне самому на мгновение показалось, что наш король вернулся из мира мертвых. И этот бессовестный жрец умер с мыслью, что его поразил гнев бога. Горожане теперь почитают К'ана II так, как будто он сам стал богом, и горят желанием отдать за него свои жизни. Да, все закончилось хорошо, Балам, но я глубоко сожалею, что до этого дошло.
— А… другое тело? Разве… — Юноша указал в противоположный конец комнаты, где, несмотря на полумрак, можно было рассмотреть две человеческие фигуры, лежащие на длинных столах. Одним из них был жрец Тлалока, все еще завернутый в длинную черную тунику.
— Да, сын мой. Это тот, кто изначально скрывался под костюмом тукана. Его избрали убийцей нашего короля. Бедный человек ограниченного ума, у которого мы теперь не сможем узнать, что ему пообещали. — Шаман покачал головой. — Он бы умер в любом случае, даже если бы его планы увенчались успехом, поскольку являлся свидетелем, которому они не могли позволить остаться в живых.
— Вы легко его вычислили?
— Да, — ответил Улиль. — Из списка танцоров мы выбрали тех, кто нам показался подозрительным, и мои доверенные люди следили за ними с рассвета. Поверхностного осмотра оказалось достаточно, чтобы обнаружить кинжал, который этот человек носил при себе. Потом мы сняли с него костюм, отдали его тебе и занялись им. — Синяя Цапля вздрогнула, увидев, как Улиль поглаживает рукоятку меча, висящего у него на боку.