— Но возможна взаимосвязь, — вмешалась Николь. — А вдруг количество ступенек не случайно?
И снова в помещении воцарилось молчание. Солнце стояло в зените, и в дверь проникало немного света, но все детали маленькой комнаты можно было легко различить. Николь заставила себя рассмотреть их еще раз: потолок, покрытый штукатуркой, три стены, одна из них — с глифом в центре, вход, ведущий на вершину пирамиды, и пол, облицованный плиткой. Все это находилось в жалком состоянии после тысячелетней заброшенности.
Ее взгляд скользнул по полу, поскольку она помнила, что в смежной комнате под ним обнаружили небольшую камеру. Она изучала прямоугольные плиты, швы между которыми были уже едва видны. Неужели им придется копать? Для этого понадобятся специальное разрешение и убедительные причины. И время, много времени.
Внезапно ее сердце забилось чаще, и она вернулась к тому, о чем ее предупредило подсознание. Николь пересчитала плиты: от входа до конца помещения их оказалось одиннадцать.
Взволнованная, она пересчитала и плиты, лежащие поперек, от левой стенки до правой. Она сделала это, наступая на них, потому что коллеги закрывали ей обзор.
Закончив, она глубоко вздохнула. Их было четырнадцать!
— Они образуют прямоугольник, одиннадцать на четырнадцать! — воскликнула Николь. — Плиты! — пояснила она, заметив непонимающие взгляды четырех мужчин.
Все они тут же опустили глаза, и гватемальский археолог сделал шаг назад, словно боясь наступать на пол.
— Система координат! — сказал Жан, тоже воодушевившись. — 9.11.10.14 могут означать какую-то определенную плиту. И 3.11.3.14 — другую. Хотя… не знаю, — засомневался он, — возможно это поспешный вывод.
— Может быть, может быть. — Ау густо Фабрисио улыбнулся ему. — По крайней мере, у нас есть кое-что, имеющее смысл.
— Откуда начинать считать? — спросила Николь. — Майя писали так, как и мы, или нет? Слева направо? Это для четырнадцати плит, а для одиннадцати? Начнем от двери или от задней стенки?
— Несомненно, от двери. — Хулио Ривера взглянул на своего товарища из Гватемалы в поисках поддержки. — При счете майя начинают снизу и идут вверх.
— Тогда это будет плита 1.1, - сказала Николь, становясь в левом ближнем углу комнаты. — Дальше!
Вскоре первоначальная эйфория сменилась разочарованием. Эти две плиты ничем не отличались от остальных. И результат не изменился после того, как они выбрали другую точку отсчета. Они не увидели никакой возможности поднять плиты, не нашли никакого паза для рычага.
— Я бы сказал, что тут швы более чистые, — высказался Хулио Ривера о первых двух из выбранных ими плит. Хотя всем вначале показалось, что он прав, позднее они уже не могли различить, соответствует ли это действительности или является плодом их воображения.
Николь вышла из комнаты и присела на ступеньках лестницы, расположенной между двумя дверями. Жан последовал за ней и устроился рядом. На юге открывался великолепный вид на пышную рощу, окружавшую развалины Караколя.
Девушка словно бы любовалась этим чудесным пейзажем, хотя нахмуренные брови указывали на то, что ее мысли блуждали далеко отсюда.
— Тебе знакомо это ощущение, Жан, когда мысль, или воспоминание, или даже просто слово готово вот-вот появиться в сознании, но так и не дается? Я сейчас именно это и испытываю: я чувствую, как что-то от меня ускользает. -
Николь сделала вид, что пытается обхватить воздух. — Но я все-таки надеюсь на озарение.
— Конечно же! До сих пор так и было. — Жених нежно обнял ее за талию. — Мы уже здесь и не похоже, чтобы рисунки лестницы Наранхо указывали на какое-то другое место.
— Надписи… Возможно, Жан, мы слишком рано обрадовались. Только что произошло это событие с Ги, и мы нервничали. Кроме того, мы торопились. — Ее взгляд устремился вдаль. — Ты помнишь их?… Изображение небольшого здания с двумя дверями… коленопреклоненная фигура перед той, которая справа… четыре пары чисел… Потом шли другие рисунки, занимающие всю ступеньку, но Аугусто и Хулио говорили, что они относились к посторонним темам, к воспоминаниям о военной победе или о чем-то подобном. Но последний глиф, вырезанный ниже сочетания чисел, — ты его помнишь?
Жан пожал плечами.
— Смутно. Это были какие-то фигуры, не так ли?
— Да. Два стоящих человека. Я их хорошо помню. Они смотрели вперед, в нашу сторону.
— Может быть, но это нам ни о чем не говорит. Или говорит? — Его голос изменился, когда он увидел, что в глазах его невесты появился блеск.
— Жан, они находились в разных плоскостях. Я не отдавала себе отчета… Одна фигура выдвинула вперед по сравнению с другой. А пол, на котором они стояли, не был гладким! Он был как бы решетчатым!