Другими словами, если на одном из ближайших Вече выяснится, что из одной деревни сбежал убийца, а в другой появился новый, пришлый житель – только полный идиот не поймет, что тут к чему.
Оставалось только найти себе тихий уголок и жить отшельником. Отшельником, обреченным на жизнь без семьи, без друзей, на жизнь впроголодь. Дилос был хорошим охотником, он неплохо стрелял из лука, был ловким, гибким, но едва ли это помогло бы ему смастерить мало-мальски приличное жилище или вылечить себя, в том случае, если он подхватит какую-нибудь хворь.
Оставив размышления, мужчина поднял голову и попытался определить в каком направлении движется. Закатное солнце, скрытое от глаз идущей по левую сторону стеной, говорило о том, что ноги ведут его ровно на север. Постепенно он стал замечать на отвесе большие пятна мха, не раз ему попадались уже привычно бившие из известняка ключи. Земля под ногами была влажная и липла к подошве его нехитрой кожаной обуви.
— И ведь я каждый раз жаловался, на дорогу до Скалы. Правду говорил мой старик – «получив на ужин гнилых поганок, проникаешься любовью к скудному куску мяса, на который плевался во время обеда».
При мыслях об отце его сердце вновь сжалось:
— «Что бы ты сказал мне сейчас? Проклял бы мое имя и отрекся от меня?».
Внезапно комок грязи под ногой поплыл и Дилос оступился. Торчащие из скалы корни, за которые беглец держался, с треском оборвались, и тот упал. Приземлившись задницей в мягкое земляное месиво, он все же больно ударился головой о стену. Смачно выругавшись, он так и остался лежать в грязи, устремив свой взгляд в вечернее небо.
Так паршиво как сейчас, он никогда себя не чувствовал. И дело было вовсе не в испытывавшем всю возможную боль теле:
— «Я никогда не вернусь домой и никогда не увижу родных. К чему все это?» — с отчаянием рассуждал Дилос.
— «Долго на ягодах и грибах я не протяну. У меня нет никакого оружия для охоты, и я быстрее сдохну с голода, чем смогу сам сделать себе его. Меня ждет жалкая жизнь и еще более жалкая смерть».
На небосклоне одна за другой начали появляться звезды. Многочисленные, они собирались в созвездия, знакомые каждому из народа Хьёртов с самого детства. Вон та кучка бледно- рыжих это Лис, а вот рядом с ним Небесный Змей. Дева, медведь,вепрь – все они, по мнению Дилоса, имели мало сходства с теми, в честь кого были названы. Исключением для него был Ворон. В нем всегда с легкостью читались очертания крыльев и хвоста какой-то птицы. Разве что звезда, символизировавшая голову, мерцала еле-еле.
Где-то вдалеке вновь шумела вода.
— «Похоже там, здоровенный ручей», — предположил Дилос.
Спина насквозь промокла от грязи, но беглецу было плевать на это. Истощенный после целого дня пути, он лежал, не в силах пошевелиться. Мысли чередой сменялись в его голове, но одна вновь и вновь всплывала в ней неустанно:
— «Так что же духи уготовили мне? Человеку убившего своего сородича...»
* * *
Он лежал на холодных камнях, плотно прижатый к земле. Противник, сидевший на его груди, осыпал лицо Дилоса ударами, яростно крича при этом что-то невнятное.
— «Вырваться.. вырваться.. выр.. ваться!», — вспыхивало в голове беглеца, в промежутках между оплеухами. Руки были зажаты вражескими коленями так, что пошевелить ими у него не было возможности.
— Какой же ты здоровый ублюдок, — процедил сквозь зубы Дилос, глядя на восседавшую поверх тушу.
Боли он не ощущал, как и чувства реальности происходящего. Беглец пытался заехать коленом по спине врага и доставить тому хоть какой-то вред, но все было тщетно. В конце концов, Дилос обмяк и, желая поскорее закончить, произнес фразу, которая, как он ожидал, должна была освободить его:
— Хватит Феркус, я сдаюсь, слезай!
Грубоватое лицо соперника озарилось искренней улыбкой. Он опустил занесенный над головой кулак, пошатнулся и поднялся на ноги, мыча что-то невнятное.
Внезапно все поблекло. Исполинская фигура стоявшего подернулась дымкой, и Дилос почувствовал настоящий, не идущий ни в какое сравнение с теми, что наносил Феркус - удар. Пришедший на грудь, он вышиб у беглеца дыхание и тот открыл глаза.
Все вокруг было окутано туманом. Он опустился на утренний лес, заполнив собой расщелину, в которой приютился Дилос. Грудь беглеца жутко саднило и сдавливало. Хватая ртом воздух, тот приподнялся на локтях и увидел на своем животе большой белый валун.