— Евочка, родная, а ты не сможешь приехать ко мне на этой неделе, — прервала бабуля. Она часто просила меня навестить ее, но никогда не настаивала. Знала ведь, что мне в ее дом дорога закрыта навсегда. Но сейчас в ее просьбе я чувствовала скрытую тревогу и мольбу.
— Бабулечка, любимая, что то случилось? Ты ведь знаешь, что я не могу приехать. Можно я тебя по видеосвязи наберу, а то ты меня пугаешь своим слабым голосом, — я остановилась на светофоре и потянулась к телефону, включить видео.
— Нет, нет. Ева, не нужно. Я без прически. Давай так, просто по старинке поговорим, — в любом возрасте женщина остается женщиной и на первом месте внешность, пусть хоть весь мир рушится. Я слабо улыбнулась.
— Ну, хорошо. Расскажи, как ты себя чувствуешь. Как твои головные боли, нашли причину? — смягчила я напор.
— Родная, ты же знаешь, единственная причина моей головной боли — это Камиль, — выдохнула старушка.
При звуке этого имени я напряглась и сильнее нужного надавила на педаль газа.
— Бабуль, пожалуйста, я ничего не хочу о нем слышать, — совсем тихо добавила я и уже нажала на тормоза, стараясь избежать аварии и не стукнуть машину впереди. Столько лет прошло с нашей последней встречи, а я до сих пор к нему неравнодушна.
— Знаю, знаю, прости. Просто он переходит все границы. После смерти Жанны и Эрнеста, он совсем слетел с катушек, — старушка шумно вздохнула. Я сильнее сжала руль. Ну зачем она мне все это говорит…
— Бабуль, так что с анализами? Можешь скинуть мне на почту, я покажу своему врачу. Я очень переживаю за твое здоровье. Старайся не нервничать, умоляю тебя.
— Евочка, ну какое здоровье в семьдесят четыре года?! Внученька, ты шутишь… Да я уже заказала себе место на кладбище, — засопела старушка. А у меня от ее слов на душе стало совсем тяжело и тоскливо.
— Бабуль, перестань говорить чушь. Вон на курортном острове Хайнань в Китае целая деревня долгожителей. Всем больше ста лет. А ты можно сказать в юнном возрасте. Наговариваешь на себя, — я осуждающе покачала головой, будто она меня видит.
— После того, как я похоронила дочь с зятем, я жду не дождусь, когда последую за ними. Камиль мне все нервы вымотал. Меня в этом мире держишь только ты, родная, — всхлипнула бабушка.
— Ну пожалуйста, только не плачь. Ты ведь знаешь, я не могу приехать, — у меня тоже увлажнились глаза. Ну зачем она мне душу рвет.
— Знаю, но все равно прошу. Из — за этого поганца, ты мой ангелочек далеко и прячешься всю жизнь. Приехала бы и плюнула ему в наглую рожу. Весь в отца вырос. Тот тоже был приставучий итальяшка. Окрутил мою Жанну. А потом жизни не давал. По всем постелям в городе попрыгал. Они ведь и разбились тогда на машине, потому что ругались, — старушка начала громче всхлипывать. Уже и я не сдержалась. Слезы начали капать на мои джинсы. Смотреть за дорогой становилось сложнее.
Глава 2
— Все, бабуличка, я тоже плачу. Ты мне звонишь пару раз в неделю. Это так редко. А когда я тебя набираю, никогда не поднимаешь трубку. И ты решила в наш такой долгожданный разговор вместе поплакать. Ты ведь у меня боевая и крепкая, что же произошло, что ты так расклеилась, — сквозь слезы я пыталась утешить старушку.
— Просто… ох Евочка, приедь, пожалуйста, — бабушка вовсю всхлипывала и никак не могла успокоиться. Рвала мое сердце просто на куски. Последний раз я была дома на похоронах моих опекунов. Она мне ведь тоже не родная по крови бабушка. Но самая родная и близкая по духу. Именно она меня воспитала. Она одна осталась во всем мире у меня из детства…
— Хорошо. Я приеду, если ты перестанешь лить слезы, — наконец, сдалась я и внутренне содрогнулась от своего обещания.
— Ева, ты правда приедишь? — резко и громко спросила старушка.
Я шумно выдохнула и припарковалась у нужного дома.
— Да, любимая, жди. Завтра буду. Только постарайся внука своего куда нибудь отправить подальше. Ты прекрасно помнишь, что со своим сводным братом, я не хочу пересекаться ни при каких обстоятельствах, — добавила я очень важное для меня условие.
— Знаешь, Евочка, я постараюсь его упросить съездить к моей давней подруге к Алле Даниловне в соседний город. А ее подговорю, как будто она мне что — то передать должна. Какую то вазу хрупкую. Договорились, родная? — я аж услышала, как бабуля радостно присвистнула. Ну Слава Богу, успокоилась и не плачет.
— Бабуль, ты случайно в органах не работала, или в партизанах не числилась. Ты у меня настоящая находка, — я достала бумажный платочек и промокнула глаза. Я решила, что хватит сырость разводить.