Евангелина стояла возле Жрицы, внимательно изучая толпу. Её ноги болели от долгого стояния, и мускусный запах пота, перекрываемый сладким запахом духов, становилось все труднее переносить. Тем не менее, она должна была соблюдать бдительность. Проблема в комнате, где находилось столько лиц в масках, заключалась в том, что под любой из них мог скрываться убийца. Кто-то из присутствующих мог вполне оказаться чужим, и никто из гостей об этом бы не догадался. Ей приходилось надеяться, что стражники за пределами бального зала будут старательно выполнять свои обязанности. Пока же, она могла только ждать. Возможно, ещё один час, и Жрица вежливо удалится, и тогда её служба будет завершена.
— Я вижу, вам не терпится уйти.
Евангелина обернулась и увидела, что к ней подошла одна из приближенных Жрицы. Эту жрицу она видела впервые: женщина с короткими рыжими волосами и яркими голубыми глазами, которая держала себя так сдержанно и грациозно, что Евангелина не удивилась бы, если бы она узнала, что женщина была вовсе не жрицей, несмотря на её одежды. Возможно, телохранитель? Со стороны Верховной Жрицы было бы разумным не доверять свою судьбу одному мечу. Вряд ли Евангелина чувствовала себя обиженной.
— Её Преосвященству не следует бояться, что я покину её.
Женщина подняла руку с обезоруживающей улыбкой.
— О, я не это имела в виду. Вы контролируете свои эмоции лучше, чем большинство храмовников, которых я видела. Но, тем не менее, для вас это, должно быть, скучное задание.
Евангелина задумалась, неуверенная, как следует отвечать.
— Я думаю, Рыцарь-Командор посчитал, что мне будет более… комфортно в этом окружении, учитывая то, в какой семье я родилась.
— Но это не так.
— Я оставила эту жизнь давным-давно.
Она посмотрела на толпу танцующих, которые заканчивали очередной танец. Они громко поаплодировали музыкантам и разошлись по углам зала для бесед. Это напоминало стаю волков. Они находили слабейшего в стае и изолировали его под угрозой смерти. Отличие заключалось в том, что вместо грубой силы здесь использовали приятные слова и теплые обещания. Бальный зал был полем сражения, на котором уже лежали тела, но война ещё не была закончена. На следующем светском собрании эта сцена повторится, и повторится на следующем, и будет повторяться с таким же постоянством, как прилив.
— Все это богатство и влияние, и для чего они их используют? Для своего собственного продвижения, а мир вокруг них в этом время разваливается.
Рыжеволосая женщина, казалось, была впечатлена.
— Я бы согласилась с этим. И её Преосвященство тоже.
— Значит, нас по крайней мере трое.
Она искренне рассмеялась, и протянула руку.
— Прошу прощения за мои ужасные манеры. Меня зовут Лелиана.
— Рыцарь-Капитан Евангелина.
— О да, я знаю. Было много споров о том, кто будет охранять Великую Жрицу сегодня вечером. В конце концов, многие представители Ордена такого же ранга выразили определенные… взгляды, которые вызывают нашу озабоченность.
Тон голоса женщины заинтересовал Евангелину, как будто бы её слова значили больше, чем то, что она говорила. Когда Лелиана направилась к столику, стоящему неподалеку, и налила бокал вина, Евангелина последовала за ней.
— Что вы имеете в виду? — спросила она. — Какую озабоченность?
— Вы знаете о том, что случилось в Киркволле.
— Но ведь об этом все знают.
Лелиана сделала жест в сторону ряда великолепных окон на дальнем конце бального зала, откуда была хорошо видна Белая Башня. Это было одно из немногих зданий, помимо самого дворца, которые можно было увидеть из любого конца столицы, и ночью здание освещалось магией, что заставляло его сиять по всей длине белой полоской в окружающей темноте — «воплощение меча Создателя», как любили называть себя храмовники.
— Круг магов в Киркволле восстал и ввергнул город в войну, и с тех пор мы сталкиваемся с отголосками этого события по всему Тедасу. Храмовники стоят перед дилеммой — рассматривать это как вызов своей власти… или урок, которому следует учиться.
— А какое отношение это имеет ко мне? Мне кажется, я не выражала своего мнения в пользу того или иного.
— Разве? — Лелиана отпила из своего бокала, изучая сквозь него Евангелину с легким изумлением, промелькнувшим в её глазах. — Вы утверждаете, что знать, имея столько власти, не делает ничего полезного. Разве я не должна сделать вывод, что храмовники, по вашему мнению, отличаются от них?