— Вы у меня еще попрыгаете, мастер Генрих. Если на то будет воля Божья.
Пивовар скривился в гримасе, давая Раймунду понять, что у Господа вполне могут быть причины помучить его подольше.
— Давайте посмотрим. — Магнус развернул грязную заскорузлую повязку и бросил ее на пол.
Рана растянулась от середины икры до колена.
— Вы хотели отрубить себе ногу?
— Проклятое топорище сломалось, а я только топор заточил. Он мне в ногу вошел, как нож в масло. Вначале я не почувствовал боли и…
— И вы затянули рану грязной тряпкой, — закончил за него Раймунд.
Мастер Генрих кивнул.
— На следующее утро поболело немного и прошло. Но через пару часов боль вернулась, и я уж подумал, что умру. А потом боль опять отступила. Вот так, приступами, и болит. Иногда я едва чувствую ногу, а иногда будто кузнец меня молотом бьет, словно не нога у меня, а наковальня.
— А мастер-хирург[10] сказал вам, что рана должна гноиться, — с горечью произнес Раймунд. — И не просто сказал, а еще и плату с вас потребовал. Хотя с тем же успехом мог бы сразу везти вас на кладбище. Вам еще повезло, Господь благоволит к вам. Я видел людей, которые после такого ранения умирали уже на следующий день. Особенно если неправильно обработали рану, как вы. Гной — сок дьявола, он сжирает тело изнутри, убивая человека.
Прибежала жена Генриха, а за ней — служанка. Раймунд взял у нее кружку пива и передал больному, а потом и сам выпил. Ему сразу стало лучше. Затем он полил рану вином. Генрих дернулся.
— Сейчас будет больно. Вы готовы?
Мрачно кивнув, пивовар сунул в рот деревяшку.
— Ну уж точно не хуже, чем удар штутгартским мечом, — пробормотал он.
Раймунд взял нож, окунул его в кипяток, потом в вино. Быстрым движением он сделал четыре надреза, очистив края раны. Больной застонал.
Чистой тряпкой, смоченной вином, Магнус вытер желтый гной, сочившийся из раны, проверил кашицу из травы, удовлетворенно кивнул и смазал ею рану. Затем Раймунд положил сверху компресс из пропитанной вином тряпицы и крепко перевязал ногу, чтобы края раны сошлись.
У мастера Генриха выступил пот на лбу. Его жена молилась, перебирая четки. Ее пальцы двигались быстро-быстро.
Раймунд осмотрел результат своего труда, вновь кивнул, сложил руки и произнес молитву:
— Господи, Ты решаешь, кому жить, а кому умереть. Прости своего недостойного раба, что действует из любви к ближнему своему и не ставит Твое решение под сомнение. Дай мастеру Генриху выжить или забери его в Царствие Твое. Аминь.
Пациенту эта молитва явно не понравилась: он поморщился и помотал головой. Матильда же замолчала и, испугавшись такого своего поведения, продолжила молиться.
— Обращайте внимание на ощущения в ноге, — сказал Раймунд. — За день боль должна пройти, останется только легкое покалывание. Я зайду к вам завтра. Если повезет, то Господь не призовет вас к себе.
— Очень надеюсь на это. — Выплюнув деревяшку, мастер Генрих криво улыбнулся и откинулся на подушку. — Жена, принеси мне пива. Если сегодня мне доведется предстать перед Господом, я хочу быть в отличном расположении духа.
Матильда, в последний раз перекрестившись, сошла вниз по лестнице.
Мастер Генрих повернулся к Раймунду и вытащил из-под подушки золотую монету.
— Благодарю вас. Возьмите. Вы это заслужили.
Монета поблескивала на мозолистой ладони Генриха. Целое состояние.
— Вы сами знаете, что это слишком много.
Генрих улыбнулся. Его лицо раскраснелось от лихорадки.
— Раймунд, вы вгоняете меня в краску. Как иначе мне отплатить вам? Не будьте дураком. Берите. Вам эти деньги когда-нибудь понадобятся.
Подумав немного, Магнус взял монету.
— Я отложу ее на будущее.
Мастер Генрих улыбнулся.
— Это правильно.
Раймунд поправил подушку и уложил своего пациента поудобнее. Пивовар закрыл глаза и мгновенно уснул.
В комнату вошла Матильда. Увидев, что муж спит, она поставила кружку с пивом рядом с кроватью.
10
Мастер-хирург — городской врачеватель, готовивший целебные мази, порошки и настойки, вскрывавший гнойники, вправлявший вывихи, накладывавший шины на сломанные кости и т. п. Как правило, мастера-хирурги состояли в той же гильдии, что и цирюльники.