— Поругался с мамой.
Он с подозрением сощурился, но по итогу в очередной раз увёл опечаленный взгляд. Всё так и было.
Я даже не стала уточнять, чем занимались его провинциальные родственники… На улице. Создалось впечатление, что парень чего-то стыдился. Не буду делать выводы. Может, обстоятельства были совсем иные. Он явно подвирал.
А ещё мне стало известно, что Лекса Муратов не имел сил ослушаться властную мамочку.
— Напиши по тому адресу письмо.
Погруженный в муки раздумий Алексей тут же взволнованно воспрянул взглядом.
— Точно… — он на мгновение воодушевился моей подсказкой, но также стремительно потух. — Хорошая мысль, но…
Кажется, и здесь был камень преткновения.
Какая, всё-таки, необычная ситуация. Странно всё: от решения Муратова поделиться со мной, до «настоящей родни» и нежелания нерадивого папашки подойти к сыну.
— Есть такое предчувствие, что письмо к ним не попадёт, — Лекса говорил теперь спокойно, почти как и прежде, но смотрел на меня, как на священный генератор идей. От этого очень хотелось ему хоть немного помочь.
Даже не буду интересоваться, почему так.
— Хм… Можно написать адрес соседей. Они передадут, — я почему-то представила себе деревеньку и обветшалый дом на отшибе.
Он смотрел сквозь меня, в одну точку, прикусывая щёки и губы.
— Да, можно… Класс. Знаете… А вы очень умная.
От этих слов из меня чуть ли не пеной изо рта пошла неловкость. Я заёрзала, пытаясь усесться в удобное положение, но единственно правильной позой было бы лечь на пол и немного покататься вокруг стола.
— Спасибо вам, — теперь Лекса пристально смотрел на мои потуги и дрожащий рот, и в его непроницаемых глазах не было заметно ни насмешки, ни коварства, ни даже глубоких страданий. Он облегченно выдохнул. — И… Вы могли бы тоже поделиться. Что случилось у вас…
Могла бы. Но в груди так трепетало. Я начинала понимать, почему Муратов мне нахамил поначалу.
— Да я… Это, — моя суетящаяся рука нашла мочку уха и начала нащупывать сережки, которые я забыла надеть. А у него сегодня, кстати, в ушах были маленькие блестящие колечки. Забавно… Не об этом речь! — Я поругалась с лучшей подругой. Очень серьёзно. Как никогда.
Из-за кудрей показался озадаченный взгляд. Густые брови недоверчиво приподнялись.
— Вы же говорили, у вас нет подруг.
Ага, в тот самый момент, когда ты решил сделать комплимент моей фигуре… Да блин! Хорошая у тебя память!
— Я была обижена на неё и ляпнула ерунду, — надеюсь, он мне поверит, потому что я ещё не оправдывалась перед студентами за свой дрянной характер. — Кажется, я обидела её гораздо серьёзнее. В среду она ушла из дома. Ну, мы вместе жили последнее время… А после прошлой репетиции я не знаю, где её искать.
Наверное, Ирка ушла к Артёму. И когда я вспомнила наш последний разговор, я быстро нафантазировала, как бегу за ней следом и успешно отговариваю от этой затеи.
У Муратова почернели глаза.
— Вы могли прийти в пятницу, — упрекающе бросил он и гордо задрал подбородок.
Могла, чёрт. Очередное вранье. Я не знаю, почему в его присутствии мне хотелось притвориться другим человеком.
— Да… Но после того, что я наговорила, мне было стыдно. На репетиции столько свидетелей, — у Лексы плохо получалось выслушивать без осуждения. Я быстро вернулась в состояние разжигающего стыда, хотя Муратову даже не была известна причина конфликта. Но он смотрел в душу, проникновенно, а я привыкла себя пожирать.
Ну какая мне была разница, с кем спит Иришка? Я же дружу с ней, а не с её мужчинами. Зачем я оскорбила самого близкого человека? Залезла в её личную жизнь.
Пока я вновь развлекалась самоедством, обратила внимание, что Муратов сложил на груди руки и с вызовом меня разглядывал.
— Что? Мне действительно было не до танцулек, — стала я неумело оправдываться. Может, я и его обидела? Наверное, он всякое успел подумать, когда я, сверкая пятками, смоталась в среду и не пришла на следующую репетицию… Любопытно, как сильно его это задело? — Мы с Ирой дружим всю жизнь, а тут такое…
Да почему? Почему смотришь волчком?! Я-то тебя поддержала! А как же око за око?
— Ясно, — Лекса облизнул кровь с нижней губы, которую успел сильно расковырять. Ну что? Опять больше ничего не скажешь?.. — Вы умеете обижать людей. Но и быть справедливой тоже.
Не понятно, укол ли это был или очередной беспричинный комплимент. Но я всё-таки желала спрятаться под стол и дождаться его ухода. Потому что смириться с тем, что Лекса озвучивал свои мысли обо мне так открыто, было физически невыносимо, как на электрическом стуле терпеть разряды тока.
Дождалась слов поддержки, но уже жалела об этом…
— Ладно, всё! Не продолжай! Как она там?
Муратов приподнял брови и слегка удивленно отодвинулся.
— Кто?
— Ирина Максимовна, я же про неё говорю. Ты видел ее в пятницу?
Алексей удрученно вздохнул, слегка слышно простонав. Я ощутила аромат сигарет, которые он успел покурить перед зачетом, и сглотнула скопившуюся слюну. При упоминании Иркиного имени он как-то брезгливо скривился…
— Видел… Всё в порядке, — сказал Муратов таким надломленным голосом, что у меня невольно заклокотало в груди.
Какая неубедительная ложь! Хоть немного бы постарался!
— Уверен? — его лицо быстро приняло непринужденное выражение, поставив меня в идиотское положение.
— Да. Хотите, расскажу про цепи автоматики?
Я не удержалась и раскрыла рот.
Вот и поговорили…
Настолько бесхитростно перевёл тему. Ни разу же не заметно, что он замалчивает правду?! Не понимаю, что творится в этой шальной голове! Что случилось?
Всё равно не расскажет.
Муратов поднялся со стула и, очевидно, поплёлся за билетом с зачеткой к первому ряду парт. Тревога стала сжимать моё сердце в тиски.
— Пожалуйста. Расскажи, что с Ирой! — я осторожно подкралась к нему со спины. Вынужденно смягчила интонацию, хотя, куда уж мягче… — Ты что-то знаешь?
Лекса спешно обернулся ко мне и застыл чуть ближе, чем положено держаться студенту от преподавателя.
Дразнящие, соблазнительные губы оказались прямо напротив моих. Что если бы во всем ВУЗе мы были одни, и Муратов правильно воспользовался своей дерзостью… Боже! Виолетта, я не могу поверить!
Моё тело жалостливо заныло, когда он облизал кровоточащую губу и приоткрыл рот, не отрываясь от наблюдения за моим непослушным взглядом. Сердце гулко ухало в глотке.
— Я видел кое-что. Просто не уверен, что вы меня правильно поймёте.
Не было никаких сомнений, что он поймал Иру с Артёмом с поличным. Только мне уже не было мерзко, потому что я не могла думать серьезно о чём-то, кроме формы его чувственных губ. Вероятно, в данный момент парень размышлял о возможных романтических отношениях преподавательницы со студентом. О разнице в возрасте и социальных статусах. Плохо различимая эмоция в ответ на эту догадку заставила мое тело сжаться.
— Я расскажу вам. Только у меня будет одна просьба…
Поцелуй! Пожалуйста, поцелуй…
Фу, какие глупости!
Парень шумно сглотнул. Мне показалось, он стал ещё ближе. Ладони вспотели, как у пятиклашки, я хотела незаметно растереть их о брюки… В носу защекотал выветривающийся запах курева и шипровый, разжигающий возбуждение аромат мужского парфюма. Я попыталась себя вразумить: этот человек пару недель назад, вообще-то, вызывал во мне отторжение. Рвотные рефлексы на каждое проявление жеманных замашек. Но я видела теперь лишь заманчиво скрытного мужчину. Даже не парня. И это несмотря на то, что Муратов использовал зачёт в качестве психологического сеанса. Его "молодость" совсем не казалась мне препятствием.
Мамочки…
В голубых глазах застыло напряжение. Рот Муратова дрогнул, спровоцировав внутри моего еле удерживающегося в вертикальном положении тела невероятную панику. С этим нужно было что-то делать… Неужели, ему не дискомфортно?
Парень тихонько откашлялся и отвернулся.