Тысячи пайеток засверкали на масках, когда все танцоры выстроились в узор. Парень и девушка в вечерних нарядах открыли мероприятие, и заиграла классическая музыка. А я всё любовалась. Не верила, что этот день настал.
Не верила и наивно ждала, когда откроется треклятая металлическая дверь, в актовый заплывет наглая Кудрявая Башка с гитарой наперевес и ласково мне улыбнётся.
Но нет. Нет… Лиза пела одна.
Может быть, в следующем году, Муратов Лекса, мы с тобой станцуем на зимнем балу. Я надену платье в пол, чтобы со стороны не было видно, как я топчу твои бедные ноги. А ты, снова студент третьего курса — в белоснежной облегающей рубашке и чёрной маске. И обязательно с колечками в ушах…
Пожалуйста, возвращайся быстрее, Кудрявая Башка, мне очень, очень тебя не хватает.
Может, реально каким-то способом перенестись во времени? Перемотать триста шестьдесят один день?.. Зажмуриться и открыть глаза уже у твоего ни чуть не изменившегося лица. Надеюсь, ты счастлив там и нашёл то, что искал.
Я закрылась изнутри, в пустой квартире после удачного мероприятия, уборки актового и подписанных документов о расширении нашего факультета. На улице, как всегда, было темно. Я стянула куртку прямо на пол и нащупала в сумке телефон, чтобы сделать фотографию. Пока ещё не сняла платье… Но Муратов меня опередил.
«Вета, я так по тебе скучаю…»
***
Лекса не пропускал ни одного вечера. Он освобождался всегда поздно, даже по питерскому времени — глубокой ночью, но я умоляла его не жалеть мой сон. Я никогда не выключала звук сообщений и чутко дремала, пока, наконец, не дожидалась от него хоть пары строк, а потом крепко засыпала. Единственная ночь, которую мы провели в переписке, почти без сна, было четырнадцатое февраля — день его рождения.
Мне часто снилось, что Лекса рядом. Я перестала быть восприимчива к будильнику и начала всё чаще опаздывать на работу, а студентам это очень нравилось.
И так продолжалось, пока, однажды, я не вскочила с кровати в холодном поту. В последних числах февраля мне впервые приснилась Ида. Она о чём-то истошно просила, повторяя только одну фразу, но я не могла разобрать цыганскую речь. Юбка на ней была чёрная, с множеством оборок, и, когда моё сердце сквозь кошмар начинало бешено колотиться, мне виделось, что тёмная ткань превращается в гигантского двухголового ворона и взмывает вверх. Я вскакивала в ужасе, будто могла утонуть в перьях, и долго не могла понять, зачем этот сон повторяется.
Образ цыганки стал слишком навязчивым, чтобы его игнорировать. Я жила теперь с полным ощущением того, что должна что-то для неё сделать. Но ещё не знала, когда и что именно… Да и как мне вообще с ней связаться.
Ладно, признаюсь. Возможно, и было что-то паранормальное в нашем мире.
Не обещаю полностью пересмотреть свои взгляды… Но я подумаю.
— З-здравствуйте.
Александр Вадимович поручил мне готовить концерт, посвященный мужскому и женскому праздникам. Поэтому Артём застал меня в актовом зале, за столом, за которым я обложилась бумажками нестыкующегося сценария.
— Виолетта Сергеевна… Можно сдать практикум?
При виде бледного, как смерть, ссутулившегося Тёмика я растерялась и внимательно осмотрела его лицо. Он с известных времён редко появлялся на моих занятиях, а когда заглядывал, с каждым разом выглядел всё хуже.
Подойди он ко мне полгода назад, и летел бы отсюда, как птичка, дотянувшаяся одной лапкой до провода, а второй — до земли. Но меня давно уже перевоспитало хорошее отношение Муратова.
Это почему я такая вредная была? У меня просто не было Лексы…
— Можно, — я покосилась на тот самый плинтус, где давно невзначай рассмотрела Иркин "подклад", и невольно поморщилась.
Игла до сих пор незаметно сидела между стеной и деревянным паркетом.
— Ого… Спасибо, — прозвучало больше уныло, чем удивлённо. Мне вдруг показалось, что сальные светлые волосы даже отдают сединой.
Из Артёма будто выкорчевали жизнь.
— Давай сюда. Почему так поздно приносишь? — я вытянула из его рук тетрадь и ощутила, что им едва хватало сил держать бумажки. Мне стало как-то жутко.
Магистрант растерянно пожал плечами.
— Не знаю, извините…
Ну и ну.
— Выглядишь не очень. Болеешь? — наискосок пролистывая его записи, я не прекращала всматриваться в серое хмурое лицо.
— Не знаю…
На душе у меня стало так тяжко, будто на спину взгромоздили мешок кирпичей. Тело сковало от мерзкого предчувствия. Иришку, конечно, было жаль, но Артём — тоже ведь, не животное. Да что уж, и птичку, устроившую короткое замыкание, было бы жалко, а тут целый студент! Да ещё и не глупый.
Есть у меня последний вариант…
— Д-депрессия? — слегка стесняясь слова, которое раньше могло вызвать во мне лишь приступ смеха, я пытливо заглянула в его блеклые глаза.
Артём задумчиво помолчал.
— Наверное.
Ох… Мне ли тебя не понять, Тёмик? Бедняга! Если бы люди знали, как излечиваться от чувств к человеку, мы бы шагнули в развитии на сотни лет вперёд. Пока мы были всего лишь букашками, противостоящими искусно продуманной природе.
Но кажется, я догадывалась, как ему помочь.
✨✨✨
Мои прекрасные читательницы и читатели!
Счастлива сообщить Вам, что после стремительно приближающегося финала "Маски" мы не расстанемся с нашими любимыми героями) Я забираю Лексу с собой, в новый любовный роман "Господин Разрушитель" 18+.
Мне до невозможности хотелось Вам рассказать❤️ и…
Леонид Савицкий. Узнала? Я — известнейший рок-вокалист, завидная мишень для журналистов и, мать его, Господин. Так вы, фанатки, меня называете?
Пора создать собственный музыкальный лейбл для таких певичек из бара, как она. И раз уж я вписался продюсировать один молодой талант в обмен на фальшивого гитариста, можно пропиарить и эту дерзкую штучку. Муратову придётся притворяться отбитым металлюгой, а с неё хватит расплатиться натурой. Посмотрим, на что она согласится ради славы?
#от_ненависти_до_любви #очень_откровенно #плохой_парень_и_плохая_девочка #шоу-бизнес
Оставайтесь на связи❤️
Глава 26 «Материалы для мемуаров»
— Я? Вообще не суеверный, не религиозный. А почему вы спрашиваете? — не изменяя своему унынию, Артём кисло на меня посмотрел. — Мама говорила, что в детстве меня крестила, но цепочка всё время рвалась. Думаю, что ерунда это полная. Как меня сможет уберечь от чего-то кусок металла на шее?
Да фиг его знает, Тёмик. Может, и уберёг бы от всяких ритуалов. Раз они работают, а ты даже в них не веришь… Хотя, любой бы страдал на его месте от неразделённой любви. Неужели он действительно был настроен так серьёзно по отношению к Иришке? Должна же быть хоть какая-то микстура от горя, я не знаю…
Мы проехали стоя пару остановок от университета и вышли неподалеку от вокзала. Напротив была парковка, плотно уставленная автомобилями, а рядом — крохотный, заснеженный сквер. Встречались в городе ещё нерастаявшие островки.
Здесь мы и расположились. Такой хорошей погоды без ветра и метели не было давно.
— А зачем… Мы сюда пришли?
Я решила не подавать виду, что наша прогулка — полнейший экспромт. Мало ли, в какие дни они объявляются в городе.
— Ну… Подышать свежим воздухом. Тебе это не помешает. Заодно расскажешь подробнее, почему забил на учёбу.
Степанов потерянно оглянулся по сторонам.
— Здесь пробки в четыре ряда… Не сказал бы, что воздух свежий.
До сквера долетели визжащие гудки. Толпа на пешеходном переходе кинулась пересекать дорогу, петляя между машинами, застрявшими в колонне на светофоре. Под их ногами хлюпала грязь.
Она точно должна быть где-то неподалеку. Вон, какой наплыв, самый час пик, и все идут с работы. Если бы я была цыганкой, то не захотела бы упустить столько рассеянной, невнимательной клиентуры.