Роджерс зарычал и с угрожающим видом двинулся на своего Посвятителя. Код легонько стукнул его по лбу, и тот, захлебываясь от смеха, бесформенной грудой рухнул на пол. Код взял иглу и стал втыкать ее в лежащего Роджерса, следя за тем, в каком месте последует реакция (почти всегда на раздражение одной части тела отзывалась другая). Например, когда он уколол руку, у Объекта сморщился нос, а вместо ноги дернулось плечо.
"Если нас уколоть — разве у нас не идет кровь? " — шутливо заметил Код, а Роджерс тем временем извивался от удовольствия, словно червяк, который жаждет поскорее попасть на крючок.
Все это было очень интересно, но когда Код снова усадил его в Кресло и попросил сказать, какого цвета ковер, обнаружился еще более удивительный феномен. Ответ Роджерса: "оглушительный, как реактивный двигатель" свидетельствовал — сенсорное восприятие Объекта нарушено до такой степени, что он уже начинает путать данные разных органов чувств. Чрезвычайно занятно!
Код поднес звучащий метроном к уху своего подопечного. Глаза Роджерса стали круглыми от любопытства, но потом он раздраженно оттолкнул руку Посвятителя.
"Ну, ну, Бак, дружище! — мягко упрекнул его Код. — Это важно! Что ты услышал?"
"Похоже на грушу".
Код щелкнул по бокалу.
"А сейчас?"
"Запах лаванды".
Просто очаровательно.
"Расскажи мне, о чем ты думаешь?"
Отбивая ногой ритм, Роджерс начал быстрым речитативом: "Пук пик Бак бзик блям вжик диск писк вопль визг…"
"Ясно, ясно, — прервал его Код. — А теперь повторяй за мной: "Крадусь украдкой к комару, кроватку кровью окроплю"
"Кладу с укладкой конуру, крутую кошечку куплю!" — пропищал Роджерс тоненьким детским голоском, всегда появлявшимся при временных расстройствах речи.
Таким образом, разрушение умственных способностей Объекта шло одновременно с "дезорганизацией всех его чувств". Однако временами могучей структуре, которая боролась за выживание за розовым, незапятнанно-блестящим фасадом лысой головы, удавалось ненадолго установить некое подобие порядка и былой гармонии. Как ни странно, такие моменты всегда случались вечером примерно в одно и то же время.
Однажды после очередного сеанса Код проверял обоняние своего подопечного. Он открывал маленькие бутылочки одну за другой и давал их понюхать Роджерсу.
На первой значилось: "Масляная кислота (пот)"
"Что это?"
"Абстрактная живопись!"
Боже мой, подумал Посвятитель. Неужели Объект сейчас сознательно сострил?
Во второй находился кумарин (свежее сено).
"А это?"
"Ночные игры в парке за кустом украдкой!"
В третьей — этиловый меркаптан (гнилая капуста).
"Ужин у приходского священника!"
В четвертой — каприловая кислота (острый сыр).
Ответ не приводится из соображений приличия.
Кода так восхитило это бесспорное свидетельство сохранившейся способности к юмору, — причем юмору, который был недоступен Роджерсу до начала пи-лучевой "терапии", — что он решил поощрить своего подопечного.
"Сигарету?"
Увы, момент прояснения прошел так же неожиданно, как возник. По крайней мере, проблески осмысленной речи не сопровождались восстановлением нормальной координации движений.
"Нет, нет, — воскликнул Код, отрицательно покачивая головой, — В рот, дорогой мой, в рот! Отверстие, в которое ты хочешь ее засунуть, предназначено совсем для другого!"
Очень скоро, по мере того, как мертвая зона мозга разрасталась, даже такие короткие эпизоды случались реже и реже, и теперь процесс разрушения затронул не только интеллектуальные способности и восприятие, но даже основные рефлексы. Объект начал страдать недержанием, а когда по привычке старался одеться и привести себя в порядок, путал все на свете. Пытался чистить зубы бальзамом для волос ("Бальзам для волос? — изумленно подумал Код. — Господи, какими нелепыми иллюзиями мы себя тешим!"), а крем для чистки обуви втирал в голову — то ли еще одно свидетельство стремительной деградации, то ли попытка унять свою вечную мигрень "лечебной мазью". Он натягивал носки словно перчатки, кутал ноги рубашкой, пробовал продеть руки в штанины, и в конце-концов стал совершать такие дикие поступки, что мог причинить себе вред. Однажды утром, посмотрев в перископ, Код увидел, что Объект засовывает в рот бритву с явным намерением проглотить ее, и едва успел добежать до соседней комнаты и спасти Роджерса. Пришло время поселить его у себя, решил Код. Тем более если учесть что происходит в других частях дома.
Вот так на завершающей стадии Эксперимента наш герой стал для своего подопечного не только Посвятителем, но (как сам когда-то предвидел) заменил ему сиделку, и даже родную мать.