Я свернул в соседнюю улицу, и снова увидел край мантии женщины, сворачивающей за угол. Дорога стала шире и свободнее. По улице стелилась тонкая струйка дыма, шум и суматоха стали в десяток раз сильнее. Я ускорил шаг, зная и опасаясь того, что скрывалось за углом.
Вскоре, я достиг своей цели и увидел именно то, чего боялся — открытую рыночную площадь, огромную и полную покупателей. Впереди себя я видел, как женщина идет сквозь толпу. Люди едва ли мешали её плавному шагу. Я попытался протолкнуться сквозь скопление народу, но все было бесполезно.
Женщина ускользала.
Я не мог отправиться за ней.
Я потерялся.
За спиной я услышал хлопанье крыльев, и толпа расступилась. Несколько голосов закричали на незнакомом мне языке.
Чисто инстинктивно, я развернулся, доставая из ножен стилет и готовясь снова столкнуться лицом к лицу с Эсбилом. Несомненно, это было моей судьбой, покуда один из нас не умрет. Но крылья принадлежали не Эсбилу.
Девять воронов, черных, словно ночь, смотрели на меня. Восемь образовали на земле круг, их крылья были расправлены, каждое крыло касалось кончика крыла соседней птицы, но все они повернули головы ко мне. Девятый ворон гордо стоял в середине, выпятив грудь и раскрыв клюв.
Но птица не каркала. Она говорила.
— Беги, — сказал ворон. — Не нужно преследовать.
Я несколько раз моргнул, оглядывая улицу. Никто вокруг меня, казалось, не был обеспокоен странными событиями. Все продолжали заниматься своими делами, хотя уступили птицам много места.
Я уставился на птицу, а та, в свою очередь, не сводила глаз с меня. Чувствуя себя довольно глупо, я задал самый очевидный вопрос.
— Не нужно преследовать кого?
— Нас, — голова птицы дернулась в сторону.
— Зачем мне преследовать вас? Кто вы?
— Птицы.
Я не смог подобрать слов. Ситуация казалась слишком смешной.
— Я не гоняюсь за птицами, — сказал я. — Я ищу вора.
— Не вора, — сказала птица.
— Женщина без разрешения взяла мою вещь. Это делает её вором, — мой взгляд метнулся сквозь толпу людей в разноцветных одеждах, отчаянно пытаясь отыскать черный плащ.
Птица скользнула ко мне.
— Спасителем. Не бегай за ней.
Я посмотрел прямо в глаза-бусинки.
— Откуда ты знаешь… об этом? — спросил я.
— Мы видели.
— Вы следили за мной, да?
Ворон кивнул. Странный жест заставил мою руку вздрогнуть.
— Тогда вы — шпионы. Не лучше воров, — я сделал шаг вперед, грозно размахивая мечом.
Птицы вспорхнули, превращая все вокруг в ворох перьев и яростно хлопающих крыльев. Взлетая, они оставляли вслед за собой облако пыли. Их карканье — вопли обычных воронов, а не человеческая речь — быстро растворились в воздухе.
Когда птицы пропали, толпа покупателей снова стала сгущаться вокруг меня. Я вложил клинок в ножны и позволил людской массе подхватить меня.
Я покачал головой. Из всех странных существ, встречавшихся на моем пути, эти оказались самыми чудными. Говорящие птицы? Ладно, ворон хотя бы не пытался причинить мне вред.
Птица — как бы чудно это не было — кажется, хотела помочь мне, каким-то странным образом.
Но я не стал прислушиваться к предупреждению ворона. Я не откажусь от камня. Правда, у меня было мало ориентиров для дальнейшего преследования. Я ничего не знал о воровке, которая стащила мой артефакт. Я не мог помочь себе магией. И я не знал никого, кто мог бы оказать мне поддержку.
Я испустил тяжелый вздох. Элбис, Перро. Все, кто пытался мне помочь, получили в ответ лишь боль — они либо мертвы, либо пропали. Некоторое время я раздумывал, не вернуться ли мне в доки. Но мысль о экипаже Морской Феи снова наполнила мое сердце стыдом.
Охотясь за мной, пираты напали на корабль. И хотя мы выиграли битву, несколько членов команды были убиты, а судно — повреждено. Сражение закончилось благополучно только благодаря Дзирту и его друзьям, которые сели на корабль днем ранее. Если я вернусь на Морскую Фею и втяну их в новое сражение, это будет слишком для экипажа. Я никогда не смогу простить себе подобного.
Толпа теснила меня к краю рынка. В мои самые темные дни на борту судна, Дзирт говорил со мной о семье — не о той семье, в которой я родился, а о той, которую обрету. Я знал, что он говорил об экипаже Морской Феи, намекая, что они стали моей семьей. Я опустил голову. Может быть мне стоит вернуться к оставленной мною семье и отказаться от своего глупого путешествия. Камень не принес мне ничего, кроме боли.