Мысли стремительно сменяют одну другую, возникают новые, исчезают старые, что-то постоянно движется, даже когда она закрывает глаза. Она все это принимает как должное, а сон… Сон ей особо и не нужен – энергия помогает достаточно для того, чтобы не обращать внимания на эту чисто человеческую потребность.
Но все же иногда она спит, ведь столько страданий избегаешь, пока спишь. А вот проснешься, и все сразу начинается опять…
*
Рио разбудило чье-то присутствие рядом – кто-то пристально и настойчиво пялился на нее без малейшего зазрения совести и пялился заинтересованно. Но угрозы не было, только это ребяческое упорство. Образовав щелку между непривычно тяжелыми веками, девушка увидела возле своей кровати светловолосого взъерошенного мальчугана, который, по-птичьи наклонив голову к правому плечу, уставился на только что спавшую Рио. В комнате царил сумрак, свечей и ламп не горело, но тени все же неуловимо отступили, и, несмотря на то, что за заколдованным окном все так же поблескивали звезды, Кин поняла – уже светает.
- Ну, чего тебе? – пробормотала она, облизнув высохшие губы.
Мальчик моргнул раз другой, наблюдая за тем, как путешественница садится и потирает переносицу, потом покачался с пятки на носок и произнес:
- А ты и правда сильная, как три великана?
Девушка повернулась к нему и прямо таки почувствовала, как ее левая бровь иронично изогнулась от этих слов.
- Все верно, – подавила она смешок, – а еще я умею метать молнии и ворочать столетние деревья!
На лице паренька отразилось ничем неприкрытое восхищение, и он, самозабвенно взвизгнув, выскочил из комнаты, прыгая и что-то лопоча себе под нос. Рио поглядела ему вслед, и когда он скрылся за дверью, прыснула в кулак, но быстро уняла смех и, поднявшись, застелила за собой. Умылась, пригладила растрепавшиеся волосы, надела свое оружие, проверила ремни, оправила плащ и на секунду замерла, встретившись со своим отражением в зеркале.
Оттуда на нее смотрела молодая, высокая, ничем непримечательная девушка, в одежде, видавшей лучшие времена, а сейчас поношенной и потертой; с потускневшими янтарными прядями, чей блеск возвращался только изредка, когда Кин злилась или того хуже – приходила в бешенство, а для последнего нужно было здорово постараться; в синей накидке, с простой круглой пряжкой у горла; и несколько усталыми голубыми глазами, в которых можно было найти всю гамму чувств, какие только подкинет воображение. Но одной эмоции там не было – покоя.
Вздохнув и проведя кончиками пальцев по рукояти листовидного клинка на поясе, Рио покинула спальню и, выйдя в коридор, спустилась вниз по лестнице. Такая многолюдная накануне вечером зала была совершенно пуста, только между скамьями ходил и протирал тряпкой столы крепко сбитый человек с густой черной бородой и угольными волосами. На нем была шерстяная туника до колен с закатанными до локтей рукавами, широкие шаровары и сапоги – их тут носили все без исключения. В углу на пузатом бочонке сидел, скрестив ноги, уже знакомый мальчишка и что-то вырезал из деревянной чурки. Влон месила тесто в кадке. Заслышав шаги, мужчина повернулся и окинул постоялицу дружелюбным взором карих глаз.
- Утро доброе, – поприветствовал он ее. – Наконец-то довелось самому вас увидеть! А то мне вчера моя жена все уши прожужжала про то, как наша гостья надрала самолюбие этому нахалу Налу и его братцу, – хозяин таверны громко и довольно расхохотался. – Давно тут все этого хотели, спасибо, что претворили в жизнь наши мечты.
- Не стоит благодарности, – Рио сдержанно поклонилась. Бородач приблизился к ней и протянул ладонь.
- Еще как стоит, вы себе даже не представляете. Я Урвил Элк, – представился он. – С моей супругой Влон вы уже знакомы, а это, – Урвил указал на мальчонку, – наш сын, Сусбаст. А вы, если я правильно запомнил, Сильвира, да?
- Все так.
- А вы немногословная личность, да?
- Можно и так сказать.
- Привыкли, что за вас говорят ваши поступки?
- Пожалуй.
- Что ж, и такое бывает.
Урвил, кажется, собирался еще что-то добавить, но тут влез Сусбаст и, вцепившись девушке в запястье, выпалил:
- А вы летаете?
- Сусбаст!
- Ну, отец, если она так расправилась с теми двумя верзилами, то почему бы ей не уметь еще что-нибудь?
Рио секунду размышляла над тем, как на это лучше ответить, но потом заговорчески подмигнула юному фантазеру и щелкнула пальцами. В воздухе сразу же образовался мерцающий клубок, с легким жужжанием разбрасывавший вокруг себя искры и бирюзовые лепестки. Восторженный мальчик как зачарованный впился в него округлившимися глазами. Шарик повисел на месте пару мгновений, а потом как ошалелый заносился взад-вперед по комнате, превратившись в сверкающую ленту, все так же рассыпавшую огоньки.
Сусбаст захлопал в ладоши и с упоением принялся гоняться по помещениям за этой новой игрушкой. Влон, завидев, как ее сын схватил сачок, бросила свое дело и пустилась за ребенком, требуя немедленно прекратить размахивать палкой в доме. Урвил гоготал во все горло, Рио же не скрывала улыбки, но потом заметила, что мужчина пристально скользит взглядом по ее лицу, как будто изучая каждую черточку, каждую ресничку, словно старался что-то вспомнить.
Рио знала что именно. Больше ста шестидесяти лет назад она, бродя по этим степям, столкнулась с человеком по имени Бринур, мастером кузнечного ремесла. Он и его семья как раз путешествовали по Северным Пустошам в поисках места, где могли бы пустить корни и остаться. Суровые и тяжелые условия их не пугали, жизнь и так закалила их и научила бороться и побеждать.
Первая встреча не была наполнена любезностями – ее приняли за опасного мародера, ищущего легкой добычи, и завязалась драка. Бринур с завидным опытностью владел мечом и к тому же яро стремился защитить близких, так что у Рио ушло достаточно много усилий, чтобы убедить его, что она не представляет для них угрозы. Впрочем, после того, как на них напала стая бродячих голодных гноллов, и она вынудила людей с головами собак с позором убежать, враждебность исчезла сама собой. И как-то неожиданно Рио привела Бринура и его спутников к только-только начинавшему строиться Форовену, и умельца изготовлять доспехи и оружие там приняли с распростертыми объятьями.
Какое-то время Рио пробыла там и подсобила, чем могла, и Бринур, несмотря на всю свою подозрительность, проникся доверием к таинственной страннице. Он испытал немало горя и даже с родными был обычно сдержан, но так он просто скрывал истинную натуру. Для него путешественница в полуночно-синем плаще была и оставалась темной лошадкой, со своими загадками, которые ему навряд ли откроются, но ее помощи он поклялся никогда не забывать, а вскоре Кин сделала то, что умела тогда лучше всего – она ушла. Однако в Форовене осталась память о ней, и память эта передавалась в семье из поколения в поколение, от отца к детям и так далее, сохраняя поступки воина, назвавшегося Фериолион…
Рио откашлялась и тихо спросила:
- Он был счастлив?
Урвил задрал подбородок, обдумывая про себя, потом подергал бороду и коротко кивнул:
- Да. Да, был.
Драйк улыбнулась краешками губ.
- Хорошо, – затем она обошла Элка и молча выскользнула за дверь. Рио не любила прощания, предпочитала сразу пускаться в путь. «Долгие проводы - лишние слезы», – сказал ей кто-то однажды, и она была согласна.
Снаружи было тихо, в вышине плыли слабые разводы от еще не проснувшегося солнца, и в уголках небосвода, где еще боролась за свое существование ночь, скромно поблескивали звезды. Вдохнув полной грудью еще морозный и холодный воздух, Рио накинула капюшон, надвинула маску и двинулась вдоль по улице, минуя спящие дома. Собаки, сторожившие крылечки своих господ, провожали ее внимательными взглядами, но Кин не обращала на это внимания.