В кромешной темноте можно было отчетливо видеть, как в воздухе расползаются змеящиеся струйки белого огня. Он распространялся не волнами, а распускался подобно лепесткам какого-то дивного невиданного цветка. Ажур его орнамента разрастался и набирал силу до тех пор, пока все путники не оказались накрыты пологом, буквально дымящимся от магии. Под этим куполом было тепло и уютно, исчезло внутреннее напряжение, опутывавшее тела в течение последнего получаса. Казалось, можно было вздохнуть спокойно.
Но иллюзия мира была обманчива. Леголас осторожно встал справа от Рио и повел плечами в немом вопросе. Девушка не ответила: ее глаза, походившие сейчас на два пылающих лазоревых солнца, в центре которых хищно поблескивали красноватые искорки, по-прежнему были прикованы к темени, которое было настолько густым, что его можно было хоть ножом резать. Рио нахмурилась, сдвинутые брови выдавали злость, на ее лице застыла гримаса отвращения. Все так же не поворачиваясь к остальным, она произнесла:
- У нас гости. К несчастью, уйти от них мы не можем, придется сражаться. Советую приготовиться, – еще до того как она договорила, Арагорн успел обнажить меч, Гимли поудобнее перехватил секиру с присущей ему гномовской уверенностью, а Леголас вытянул из-за спины лук. – Они отощали, озверели и лишены всякого рассудка.
- Кто? – Арагорн переступил с ноги на ногу, наблюдая за тем, как окружавший их «шатер» постепенно превращался в искрящуюся сферу.
- Гноллы, – коротко отозвалась Рио.
- Иди ты к назгулам! – выругался Гимли. – Гноллы? Какие гноллы? Это еще что за напасть?
- Люди с собачьими головами, – пояснила девушка и последовала примеру Леголаса, накладывая на тугую тетиву длинную стрелу с белым оперением, которая мгновенно зажглась, объятая волшебством. – Разве я про них еще не рассказывала?
- Да ты вообще не любительница почесать языком, – хмыкнул Гимли. – Из тебя все клещами вытягивать приходится.
Рио никак не отпарировала этот выпад. Она вскинула голову и, что-то быстро выкрикнув на незнакомом языке, вскинула лук и выпустила в кромешную мглу полыхающую стрелу. Оттуда донесся чей-то приглушенный скулеж, стихший почти сразу, и следом за ним тут же раздался вой, полный гнева и голода.
Предупреждение Рио, отданное на наречии гноллов, те пропустили мимо ушей. Слишком желанной была немногочисленная добыча, слишком непреодолим был соблазн напасть, слишком велико было желание ощутить вкус крови.
Клубы мерцающего тумана, окутывавшего компанию, задрожали и молниеносно кинулись во все стороны, отгоняя темноту и выхватывая из нее фигуры врагов.
*
Короткую команду предводителя – двухметрового чудовища с обросшей рыжевато-коричневой шерстью, заляпанной пятнами грязи, – остальные полулюди опередили. Еще до того как боевое рявканье главаря, смешанное с грубым приказом, стихло, гноллы уже бросились вперед, свирепо лая и тявкая, как бездомные псы, и стремясь опередить друг друга.
Один из них прыгнул, намереваясь загрызть Гимли. Округлое лезвие со свистом разрубило воздух, и гнолл мешком повалился на землю с рассеченным горлом. Следующего нападающего пронзил мечом Арагорн, еще двое рухнули со стрелами в горле. Но сменивших их новых озверевших врагов уже никто не считал, и в недавно безмолвном ущелье затянула свою песню жестокая битва.
В этой арии не было поэзии и красоты, в ней были гибель и кровь, жажда смерти и стремление выжить. Тонко звенели две тетивы, стрелы – эльфийские и те, что были охвачены белым огнем, – проносились неуловимо быстро, достигая целей и поражая их. В свете выпущенной на свободу магии холодно блестел Нарсил, острая гномья секира окрашивалась багряным румянцем, рождались и умирали раскаленные вспышки carne sar, и хищно сверкали безумные желтые глаза.
Оскаленные морды гноллов, издававших разъяренный рык, ощетинились острыми клыками, истосковавшимися по плоти, в которую можно было впиться, утоляя зудящее чувство голода, а длинные когти, похожие на кривые ятаганы, и сжатые в них орудия тех, кому «посчастливилось» натолкнуться на дикую стаю, исступленно пытались хотя бы просто добраться до разгоряченной кожи.
Врагов было много. Они накидывались и отступали, как нахлынувшие на берег волны, что отползают и скребутся по песку лишь для того, чтобы снова вернуться. Гноллы шли по еще не успевшим остыть телам убитых собратьев, пачкаясь в их крови и озлобленно воя каждый раз, когда промахивались, а их добыча уходила прямо из-под носа. Спина к спине, путники отбивались, отбрасывая гноллов назад, не давая им разделить их и ослабить защиту. Короткие стрелы, что некоторые из лучников полулюдей выпускали из тех укромных уголков, куда не добирался свет полупрозрачного купола над головами, отвлекали от сил, уходивших на оборону.
Но поток бесновавшихся противников иссякал, они уже не бросались так же ожесточенно, как прежде, запал потухал, их становилось все меньше. Главарь, не желавший сдаваться, соскользнул с покатого валуна, на который забрался изначально, и, расталкивая ослабевших гноллов, пробрался к Рио, которая, увлекшись обезоруживанием одного из лучников, не смогла увернуться и, сбитая мощным ударом длинного топорища, отлетела в сторону, выпустив из рук лук и растеряв стрелы.
Она едва успела подняться на ноги, когда гнолл снова накинулся на нее, пытаясь разрубить ее, и отшатнулась влево, уходя от атаки. Кинжалы были сейчас бесполезны, они бы не дали достаточного противовеса вожаку, а на иной маневр, который мог обезвредить оставшихся в живых гноллов, требовались усилия. И у Рио не осталось иного выбора, кроме как тянуть время до того момента, когда она сумеет воспользоваться своим козырем. По правде сказать, она рассчитывала мгновения до этого с той секунды, когда завязалась бойня.
Ее спутники не могли пробиться к ней, остановленные вновь воспрянувшими духом гноллами, да и если б они и сумели, Рио бы их не подпустила. Она могла справиться с этой тварью, но вот другие бы точно проиграли, ведь в глазах предводителя не было привычной желтизны: вместо нее там поселился мрак, с крохотным угольками в глубине. Отскочив в очередной раз, Рио попыталась скользнуть под локтем замахнувшегося на нее гнолла, но обманчиво устойчивая галька предательски затрещала, смещаясь, и Рио, не удержав равновесие, поскользнулась. В следующий миг толстое прямое лезвие, оканчивавшее макушку обуха топора, врезалось в кольчужную сетку, разорвало поношенную кирасу и проникло под кожу.
Из горла вырвался приглушенный хрип. Рио застыла, ощущая жгучую боль в груди, глядя во тьму, блеснувшую торжеством, и вздрогнула всем телом, когда металл выскользнул из глубокой раны, которая не была достаточно серьезной, чтобы убить ее. Гнолл был лишь марионеткой, сам кукловод оставался в тени, и Рио внезапно поняла, что он хочет, чтобы она добралась до него, встретилась с ним лицом к лицу. Тогда и только тогда они оба возьмутся за оружие, способное лишить их обоих жизни.
- Ve mer, yalumea cotumo, [1], – еле слышно прошептала Рио, чувствуя, что время пришло.
Драйк Кин резко вскинула голову. Кинжалы у нее за спиной заискрились, теряя очертания, и тонкими светящимися лентами перетекли в сложенные чашечкой ладони, образовывая что-то новое. Этот синий жар смешивался с белоснежным пламенем, охватившим фигуру девушки, и нарастал, становясь нестерпимо резким. Прежде чем ярчайшая вспышка накрыла все вокруг, Арагорн, Гимли и Леголас успели последовать мысленной команде немедленно закрыть глаза и отвернулись, когда живая стихия, бесившаяся вокруг Драйк Кин, освободилась. Грохот, сравнимый с ревом свирепого камнепада в горах, оглушил, лишая на несколько ударов сердца возможности что-либо слышать, а потом упала тишина.