— И неужто у вас не было мужей?
— Нет, были, — нахмурилась княгиня леса, — но прошло уж больше месяца с тех пор, как их не стало. Все они… поубивали друг друга.
— С какой же стати? — насторожился Владигор.
Карима вздохнула:
— Однажды на лесной дороге наши мужья разбили один отряд, так, наживы ради, и привели с собою старика, который показал им какую-то раскрашенную дощечку, после чего все мужчины словно потеряли разум. Схватив мечи, они с криками «Кудруна! Кудруна!» стали драться друг с другом и сражались до тех пор, покуда не пали мертвыми один за другим. Мой муж, князь Велигор, тоже обезумел и тоже дрался за эту неведомую Кудруну… Я же ушла рыдать, потому что муж для меня был теперь потерян…
— Его убили?
— Нет, среди убитых его тела я не нашла, но где он сейчас, не знаю. — И тут Карима, сжав пальцы в кулаки, со сверкающими глазами вскочила на ноги и закричала: — Я бы растерзала эту негодную Кудруну! Я бы ногтями разорвала ее грудь, вырвала бы ее сердце и бросила бы его собакам! Как мы любили своих мужей! Как я любила Велигора! Теперь же по вине Кудруны мы всего лишились! О, горе нам, горе!
Обессиленная криком, она опустилась рядом с Владигором. Он спросил:
— Что же мог показать мужчинам тот старик? Что заставило их драться?
Карима раздраженно пожала плечами:
— Откуда я знаю! Теперь мне все равно…
Тут она три раза хлопнула в ладоши, и женщины, что возлежали рядом с дружинниками, повернули к повелительнице головы. Карима дважды щелкнула перстами — сразу десять лесных охотниц поднялись и заняли пространство между столами, составив круг, а у сидящих женщин откуда ни возьмись в руках появились бубны с бронзовыми бляшками на ободах. Словно кто-то дал команду, раздался одновременно грохот полутора десятков бубнов. Ладони и пальцы охотниц ударяли в натянутую кожу, и танцовщицы стали двигаться по кругу, в такт движению и музыке восклицая гортанно: «Э-хох! Э-хох!» Они резко двигали руками, и обнаженные ноги тоже ступали резко, будто женщины пытались раздавить на полу что-то лишь им одним видимое.
Гром бубнов, крик, топот ног становились все громче, все быстрее двигались по кругу танцовщицы, взметывая вверх руки, отбрасывая назад головы так, что их длинные волосы бились о спины. Тела женщин, гибкие, как у ящериц, извивались, бедра двигались вправо-влево, руки мелькали в воздухе подобно веткам дерева, которые треплет ветер. Дружинникам, никогда не видевшим такой дикой пляски, казалось, что сам Стрибог ворвался в дом и закружил в бешеном, неудержимом вихре этих женщин. Они поднимали колени так высоко, что на мгновение обнажались ягодицы и самые запретные для глаза места. И вот уже вскочил со шкуры один воин, ворвался в этот хоровод и понесся вровень с одной из женщин, обнимая ее за талию, за ним последовали другой, третий, четвертый, пятый, покуда едва ли не половина дружинников Владигора не оказалась в круге, созданном опьяненными танцем женщинами, и все они также кричали: «Э-хох! Э-хох», и лица их выражали восторг, хотя в Ладоре они имели и жен, и возлюбленных, куда более пригожих, чем эти грубые охотницы.
— Смотри, Владигор, — шептала Карима князю, завороженному видом пляски, — смотри, как радуются твои воины! О, они будут счастливы здесь, они забудут обо всем! Чем плох лес? Здесь мы хозяева! Оставайся и ты здесь, Владигор! Я буду любить тебя так, как никто не любил тебя! Ты будешь князем леса!..
И Владигор уже тянулся к Кариме, уже обнимал ее, ему хотелось вбежать с ней в круг и так же, как его воины, отдаться безумной пляске, но тут облик Кудруны снова возник перед мысленным его взором, и он оттолкнул от себя Кариму:
— Довольно! Оставь меня и моих людей! Мне нужно ехать к князю Грунлафу, где меня ждет прекрасная Кудруна! Она не чета тебе!
Ярость рыси, рвущей тело жертвы, вспыхнула в глазах Каримы. Она резко поднялась, три раза хлопнула в ладоши, — бубны и топот ног разом стихли. Мужчины и женщины, замерев в нелепых позах, с выражением откровенного недовольства посмотрели на Кариму, а она сказала властно:
— Садитесь по местам! Мужчины устали!
И все, притихшие и огорченные, вновь возлегли на шкуры. Карима, глядя прямо в глаза Владигору, сказала:
— Я знала, что ты едешь к Кудруне. Все вы помешались на ней. Но я успела приготовиться, Владигор: в напитки, которые вы пили, было подмешано приворотное зелье. В самых укромных уголках леса, когда светила полная луна, я собирала травы, известные лишь мне одной. Я сушила их на ярком солнце, а после, когда толкла их в ступке, проговаривала заклинания. Знай, что никогда уже ни ты, ни твои дружинники не смогут забыть тех женщин, что подносили вам напитки с моим любовным снадобьем. Богиня любви Лада и заступница всех женщин Мокошь мне помогали. Видишь, не одна Кудруна может увлекать мужчин, но и я, Карима!