Если только Донайя не собиралась надеть на обед бумагу, то одно из двух объяснений ее нынешнего занятия было ложным. Рената пропустила это мимо ушей и последовала за Джуной в сторону очага и каминной полки. "Смотри, видишь? Я поставила его здесь, потому что он так хорошо ловит свет". Джуна провела пальцами по стеклянной скульптуре, которую ей подарила Рената. Голубой цвет скульптуры не сочетался с персиковым и золотым цветом остальной комнаты, но это не помешало ей отвести ей почетное место.
Рената знала, что не стоит глотать рассказы Летилии целиком, но темы жалоб бывшей хозяйки были достаточно ясны: Донайя была скупой; Донайя была ханжой; Донайя настаивала на том, чтобы все в доме было по ее вкусу, независимо от того, что предпочитают другие. Даже с учетом преувеличения Рената была удивлена тем, что Донайя позволила стеклу испортить ее прекрасную гостиную, особенно когда его поставил менее любимый ребенок.
Платье Джуны подтверждало первые два утверждения Летилии. Голубовато-серый подъюбник и простые рукава были достаточно красивы, хотя и скучны, но тусклая слива и жесткие, прямые линии пальто тянулись за ней, как тяжелая дождевая туча в хмурый день. Впрочем, лента из яркого серебристого шелка обвивала ее локоны, неплохо имитируя стиль, в котором Рената ходила в "Глорию".
Поймав взгляд Ренаты, Джуна коснулась ее волос и застенчиво улыбнулась. "Наша служанка сделала все, что могла, опираясь только на мое описание. Я не выгляжу глупо, правда?"
"Ты выглядишь прекрасно", — тепло сказала Рената. "А Тесс могла бы поработать с твоей расцветкой — она моя горничная и та, кто шьет мне одежду. Я подумываю о том, чтобы поручить ей заняться тобой. Я видела, как она смотрела на вас во время "Глории", и мне знакомо это выражение; оно появляется у нее, когда она занята шитьем в уме". Это было правдой.
Хихикнув, Джуна прижала пальцы к раскрасневшимся щекам. "О, я…"
"Мы не можем просить тебя одолжить нам свою служанку, Альта Рената", — вмешалась Эра Траементис с порога. Должно быть, Колбрин побежал предупредить ее. "Полагаю, она была очень занята, наряжая вас".
Огромная гончая с лохматой щетинистой шерстью пристроилась рядом с ней, когда она скользнула к ним. Рен изо всех сил старалась не шевелиться. Единственные собаки, с которыми ей доводилось сталкиваться, были злобными бродячими или натасканными кем-то из Узлов. Вигилы держали свору, чтобы разнимать бунтовщиков; Рен посчастливилось избежать их, но рассказов было достаточно, чтобы заставить ее пульс учащенно биться.
Неужели именно такой реакции ждала Донайя? Рената заставила себя протянуть руку ладонью вверх, как будто тонкие перчатки служили ей защитой. "Какая красивая…"
"Альвиддийский волкодав", — сказала Донайя. В ее голосе слышалось раздражение, словно она надеялась, что Рената вздрогнет. "Его зовут Лекс Талионис".
Под смех Джуны пес перестал обнюхивать руку Ренаты и посмотрел на нее жидкими черными глазами. Его хвост сильно ударил Донайю по бедру, оставив синяк. "Может быть, его так и зовут, — сказала Джуна, — но я сомневаюсь, что он это знает. Мы зовем его Тефтель. Это дело рук Леато".
"Джуна, дорогая, ты предложила нашей гостье выпить?"
"Нет, мама". Подползая к буфету, Джуна колебалась, что предложить, пока Рената не кивнула в сторону кофе. Может быть, он и не очень вкусный, но она не хотела рисковать, выпив слишком много вина.
"Простите меня за то, что я не была готова приветствовать вас, Альта Рената". Упрек в голосе Донайи был менее явным, чем у Колбрина, но все же безошибочным.
Слабая надежда на то, что чувства Донайи к ней смягчились, рухнула в одночасье. Но Рен всегда любила вызов. "Виновата только я, Эра Трементис. Я так боялась обидеть вас своим поздним прибытием, что перестаралась".
Было много способов заискивать перед кем-то, помимо доброго отношения к домашнему животному. Если бы она могла себе это позволить, Рената, возможно, попыталась бы купить те же духи с шалфеем и глицинией, которыми пользовалась Донайя, но другие вещи не стоят денег. Рената неуловимо повторяла движения и позу Донайи, когда они все сидели, наклоняясь вперед, когда та наклонялась, поправляя перчатки через мгновение после того, как Донайя касалась своих. Если переборщить с этим, то есть риск, что собеседник заметит это и воспримет как насмешку, но небольшое количество подражаний создаст ощущение скрытого взаимопонимания, хотела того Донайя или нет.