— Идите-ка сюда, мои дорогие, — холодно сказала она. — У меня есть к вам разговор. И весьма деликатного свойства. Так что закройте за собой дверь.
Она вошла первой, а брат с сестрой, испуганно переглянувшись, последовали за ней. Не заметив того, они сцепили руки, и держались друг задруга, как дети. Оба посетителя приподнялись, приветствуя их, но улыбок на их лицах не было. Лиза увидела какие-то бумаги, разложенные на столе. Не представив гостей, тетушка жестом попросила их садиться.
Расположившись в кресле с высокой спинкой, которое казалось Лизе очень неудобным, Аглая Васильевна указала племянникам на диван и заговорила первой:
— Ну что ж, господа хорошие… Дело которое собрало нас здесь, как я уже сказала, весьма деликатное. И, надо признать, неприятное. Не думала я, что придется мне заниматься этим, но я вынуждена исполнить волю покойного брата.
У Лизы провалилось сердце: «Она узнала! Я пропала…» Она стиснула руку Николя, пальцы которого тоже похолодели. Тетушка между тем продолжала:
— Как вам известно, судари мои, ваш покойный батюшка, оставил весьма неплохое наследство. Поделенное пополам, оно, конечно, значительно уменьшается, но и этого каждому из вас хватило бы для безбедной жизни. Но вы получили бы его при условии, если бы выполнили волю покойного. А воля эта выражалась в весьма простом условии: в течение года не иметь никаких сношений ни с кем из мира театра. Вам было известно это, не так ли?
Они оба молча кивнули. Растянув губы, Аглая Васильевна тоже склонила голову, потом заговорила снова.
— И эту священную волю вашего покойного батюшки один из вас не сумел исполнить достойно.
Лиза опустила глаза, пытаясь подобрать слова, которые могли бы объяснить тетушке и этим неизвестным господам, как велика ее любовь к Алексею Кузминскому… Как невозможно ей было находиться с ним в одном городе и даже не сделать попытки увидеть его…
— Если вам необходимо удостовериться в правильности изложенных мною условий, мои дорогие племянники, то нотариус, господин Потапов готов ознакомить вас с документом.
Сухощавый господин чуть заметно кивнул и накрыл бумаги рукой, демонстрируя наличие документов.
— А я, дабы иметь уверенность в исполнении вами условий завещания, прибегла к услугам частного сыщика, господина Меркулова.
Теперь задвигался на стуле тот суетливый человечек, о котором Аленка уверенно сказала: «Не из господ». Лиза еще сильнее сжала руку брата: «Сыщик! Вот оно что!» Аглая Васильевна обратилась к Меркулову:
— Прошу вас, расскажите нам о вашем расследовании.
Подскочив, тот нервно откашлялся и заговорил высоким, сипловатым голоском:
— Мною, ваше сиятельство, по вашему указанию-с было установлено круглосуточное наблюдение за вашим домом. Ночами я дежурил здесь сам, днем поручал наблюдение моему помощнику. Нами было установлено, что некий молодой человек, здесь живущий, регулярно по ночам, а сегодня даже и днем, отправлялся в один из театров. Его видели в обществе актера Кузминского и актрисы Мичуриной. Сегодня ночью этот молодой человек посетил квартиру актера Кузминского. А днем побывал у него в театральной гримерной. Это могут подтвердить консьержка дома, где живет Кузминский, и служитель их театра, которому молодой человек дал рубль, чтобы беспрепятственно проникнуть в гримерную артиста. Цель визитов осталась мне неизвестной, но факт их общения — налицо.
Когда он закончил докладывать, установилась тягостная тишина. Лиза не могла поднять глаз и только до боли кусала губы. Как объяснить этим черствым людям, признающим только факты, какова была цель ее визитов? Увидеть его глаза, услышать его голос, если повезет — поймать дыхание… Не более того. Это может убедить их в ее искренности?
Затянувшуюся паузу нарушила Аглая Васильевна. Непривычно резким и громким голосом она произнесла:
— Мы ждем, Николя! Может быть, ты объяснишься?
Рука брата дернулась. Лиза в изумлении вскинула голову.
— С какой целью ты встречался с артистами? Что за странное, если не сказать — пагубное пристрастие к людям этого сословия?
— Молчи, — шепнул Николя и встал. — Тетенька, я…
Она вдруг взвизгнула:
— Отныне не смей называть меня «тетенькой»! Ты — не нашей крови! Ты весь в свою падшую мать!
К лицу Николя прихлынула кровь:
— Не смейте говорить в таком тоне о нашей покойной матери!
— Покойной! Как же! — вскричала Аглая Васильевна голосом простолюдинки. — Она жива-живехонька. Ваш батюшка полагал, что вам не нужно знать правды, что она может слишком сильно ранить вас. А я думаю, уже давно нужно было сказать вам, что ваша так называемая «покойная» матушка вскоре после вашего рождения сбежала из дома с заезжим актеришкой!
«Боже мой, вот почему папа так ненавидел театр!» — Лиза была так потрясена всем услышанным, что ненадолго забыла о собственной участи.
— И за все эти годы она ни разу, заметьте, ни разу, не поинтересовалась вашей судьбой! Даже не приехала взглянуть на вас. Уверена, мой покойный брат ее и близко к вам не подпустил бы, но ведь она и не пыталась повидаться с собственными детьми.
Николя сел и закрыл лицо руками:
— О Господи…
— И теперь ты идешь по стопам своей распутной матери! — не унималась графиня.
Опомнившись, Лиза поднялась:
— Тетушка… Аглая Васильевна, это не он идет… Это я…
От волнения у нее перехватило горло, и она замолчала. Кажется, тетушка испытала потрясение ничуть не меньшее, чем они только что. Она молча смотрела на Лизу, отказываясь верить своим ушам. Кашлянув, Лиза заговорила снова:
— Я уже давно влюблена в актера Алексея Кузминского. Я люблю его так, как только может любить женщина. Надеюсь, вы знаете, каково это чувство… Справиться с ним невозможно! Оно больше тебя, оно сильнее! И ради того, чтобы только увидеть Алексея Константиновича, я раздобыла мужской парик и усы, позаимствовала у Николя одежду… Наверное, поэтому господин Меркулов и принял меня за него.
— Вот так оборот! — воскликнул сыщик радостно.
— Помолчите! — строго сказала Аглая Васильевна и перевела взгляд на племянницу. — Недаром ты с самого начала вызвала у меня подозрения, вот они и оправдались! Правда, когда княгиня Донская оказалась так расположена к тебе, я допустила мысль, что ошибаюсь на твой счет… Да как видно, не ошиблась! Дурная кровь в тебе течет, вот что!
— Да та же, что и в вас! — не стерпела Лиза.
Но тетушка отрицательно качнула головой:
— Не совсем… Как я была против того мезальянса, который заключил мой брат! Мое сердце чуяло, что невысокое положение в обществе вашей матери рано или поздно проявит себя дурными наклонностями. А ты, Лиза, могла облагородить свою кровь. Да в своем ли ты уме, дитя мое? Тебе практически уже предложили превосходный брак…
Лиза не выдержала:
— С кем? С этим подонком — князем Донским, который пытается нанять мужчину, чтобы тот силой взял Натали Офросимову, а князь потом женился бы на ней?!
— Да что ты… — задохнулась тетя.
— Я своими ушами слышала, как князь уговаривал Кузминского сыграть роль соблазнителя. Но Алексей отказался, потому что он — благородный человек. Натали уже предупреждена нами об опасности. Так что, если вы не верите, Аглая Васильевна, можете спросить у нее. Как видите, брак мой с князем не состоялся бы в любом случае. Хотя бы потому, что он без ума от Натали, и желает заполучить ее любой ценой. А я без ума от Алексея Кузминского! И мне все равно, что он — актер, что он не дворянин… Да будь он хоть кучером, хоть дворником! Ради него я готова отказаться и от наследства, и от положения в обществе, от всего! Лишь бы он любил меня…
— Я люблю вас, Лиза, — неожиданно раздался голос Кузминского.
Ахнув, Лиза замерла на миг, потом быстро обернулась. Алексей стоял в дверях и смотрел на нее тем самым взглядом, который она воображала только в мечтах. В нем смешались восхищение и нежность.
— Елизавета Александровна, я потрясен! Ради меня вы пошли на такой риск… Если бы я только догадался, то избавил бы вас от необходимости подвергать себя опасности. Но я и предположить не мог, что вы…