— Джой… ты не пробовал принимать что-нибудь? Какие-нибудь лекарства?
Он нахмурился.
— Нет, а что? А, понял! — Он обрадованно посмотрел на нее. — Ты имеешь в виду, не действовали ли на мою сперму какие-нибудь лекарства? Не волнуйся. Хотя я готов сдать тест, если ты действительно беспокоишься.
О, она еще как беспокоится! Когда она ему намекнула, что презерватив не вполне выполнил свою функцию, то хотела лишь наказать его за то, что он так бесцеремонно играл ее чувствами, заставив влюбиться в него. Она вовсе не собиралась превращать его в пациента психиатрической больницы.
Дункан радостно приветствовал их у себя в кабинете.
— Отличная работа! Отличная работа! — сказал он, энергично тряся руку Джоя. Затем повернулся к Стефани, обнял ее и звонко поцеловал в щеку.
Джой никогда не сомневался в привязанности Дункана к нему и Стефани, но тот очень редко ее показывал. Их опекун, как и сам он, Джой, никогда не понимал, как важны для Стефани эти проявления любви. Но Джой понял это сейчас, потому что в ее глазах и улыбке сияла любовь. В этот момент Стефани показалась ему красивее всех женщин, которых он когда-либо встречал. Джою отчаянно захотелось поменяться местами с Дунканом и сжать ее в объятиях. Воспоминания сразу переключились на ту ночь и зажгли в нем огонь, который превратился в пожар при мысли, что у нее в животе находится его ребенок.
Его ребенок. Их ребенок. Маленький человечек, которого они создали вдвоем…
Чувства, которые вызвал у него этот образ, не поддавались ни объяснению, ни пониманию. Но одно он знал твердо: Стефани Элизабет Бернадетт Уортингтон могла говорить все что угодно по поводу настоящей семейной жизни, которая, по ее мнению, может быть основана только на любви. И что она никогда не выйдет замуж по другой причине. Все это ей не поможет. Если она носит его ребенка, то будет носить и его кольцо!
Она хочет верить в любовь? На здоровье! Джой в нее никогда не верил — и не собирается. Но мысль о том, что всю оставшуюся жизнь он будет делить со Стефани постель и обнимать ее каждую ночь, быстро уменьшает его отвращение к семейной жизни. Нет, он не хотел, чтобы Стефани оказалась беременной. Но если да…
— Ну, Джой, садись и давай обсудим наше последнее приобретение, — приказал старик, отрывая его от возбуждающих мыслей и указывая на кресло рядом со Стефани. — Ты, Джой, просто дьявол на переговорах. Владеть островом всегда было моей… целью. Но я не могу передать, что значит для меня получить «Остров миражей».
— И не надо, — ответил Джой. — Но, как я и сказал вчера вечером по телефону, без Стефф я бы не справился.
На щеках Стефф появился румянец, и она заерзала на стуле.
— Он преувеличивает, Дункан, я…
— Нет, Маллиган тоже так сказал, — перебил ее Дункан.
Маллиган?! Стефани бросила красноречивый взгляд на Джоя. Если Маллиган сказал хоть одно слово не так, все полетит к черту.
— Ты говорил с Маллиганом? — спросил Джой. Может, у них со Стефф просто слуховая галлюцинация?
— Конечно. Он позвонил мне вчера поздно вечером, вскоре после твоего звонка. Мне он показался вдрызг пьяным, но, по слухам, он любит выпивку, как и женщин. Через несколько дней он приедет в Сидней, поэтому хочет, чтобы мы все вместе собрались.
— О боже! — Слабый возглас отчаяния Стефф выразил и чувства Джоя.
— Естественно, я согласился. — Голос Дункана замер. Он встревоженно перевел взгляд с Джоя на мертвенно-бледную Стефани. — Что случилось? — спросил он осторожно. — Какая-нибудь проблема или помеха, которая мне не понравится?
— Помеха — подходящее слово. Как ты думаешь, Стефф? — произнес Джой устало и страдальчески взглянул на нее.
— Ну-ка выкладывайте! Хватит переглядываться, — резко проговорил Дункан.
— Боюсь, это наша свадьба, — отозвался Джой.
Их рассказ Дункан встретил с изумлением, смешанным с недоверием. Однако он не собирался вдаваться в детали — все это, по его глубокому убеждению, ни в коей мере не должно было отразиться на сделке. Было решено возобновить их фальшивый брак на время визита Маллиганов.
— Я не перееду к тебе, Джой, — сказала Стефани, поглощая китайские блюда, принесенные Джоем на ужин.